рынки.
Единственной хорошей вещью, которую Диего Колон сделал во время своего правления, было строительство в Ла-Изабелле водяной мельницы, которая стала перемалывать пшеницу, посеянную в прошлом году, хотя ручей, на котором она стояла, был чересчур слаб.
Наконец, 24 июня, из Испании прибыл Бартоломео Колон с тремя каравеллами. На них были провизия и другие припасы, а также арагонский вельможа Мигель Диас де Аукс и, возможно, Хуан Понсе де Леон, который во время второго путешествия сначала прибыл на Индийские острова, затем вернулся в Испанию вместе с Торресом, и вот теперь прибыл назад. Диас де Аукс, который родился в Барбастро, был, наверное, первым арагонцем, достигнувшим Индийских островов. Он происходил из семьи, известной своими заслугами на государственном поприще. Он приходился родственником Хуану де Коломе, влиятельному королевскому секретарю, который составил «Capнtulaciones» для Колумба в 1492 году{586}. Впоследствии он сыграет важную роль в истории Эспаньолы.
Бартоломео немедленно отобрал руководство колонией у своего младшего брата Диего. Хотя испанцев это и не удивило, многие из них были раздосадованы вмешательством генуэзцев. Однако Бартоломео был намного лучшим управленцем, чем его старший брат Христофор, – и почти таким же хорошим моряком. Он был также великолепным картографом. К нему были настроены враждебно не из-за этих качеств. Это было последствием его критического отношения к национальной гордости{587}.
Прибытие Бартоломео Колона совпало с возвращением в Ла-Изабеллу Маргарита с его людьми, включая мятежных рыцарей. Это означало немедленное столкновение между двумя группировками оголодавших людей – причем людям Маргарита приходилось есть диких собак, которых они нашли на острове. Бартоломео попытался убедить рыцарей помочь ему достроить водяную мельницу, которую начал сооружать его брат, – но рыцари сочли это делом ниже своего достоинства. Они также считали, что их драгоценных лошадей нельзя заставлять работать на мельнице. Было ли это обыкновенным столкновением между итальянцами, которые были заинтересованы в технологическом развитии, и испанцами, которых интересовало сохранение чести? Хуже всего было то, что Маргарит, несмотря на то, что он командовал армией Сибао, не был в итоге приглашен в состав Колумбова совета{588}.
Поэтому неудивительно, что через несколько недель, пока Колумб все еще болел, а Бартоломео Колон все еще командовал, в середине сентября 1494 года Маргарит вместе с требовательным и раздражительным отцом Бойлем наконец-то «дезертировал». Захватив три корабля, на которых прибыл Бартоломео Колон, они отплыли домой, в Кастилию. Отчасти, как они говорили, причиной этому была жестокость адмирала (ранее он повесил за дезертирство арагонца Гаспара Ферриса), а отчасти – проблемы с продовольствием. «Главной проблемой был голод», – писал Лас Касас{589}. Это было тогда, когда, также по словам Лас Касаса, люди в Ла-Изабелле стали говорить: «Пожалуйста, Господи, забери меня в Кастилию!»
AGI, Contratacion, 5089, I, f. 106r, qu. in Fernando Colon [4:40], 284 fn20.
О Бартоломео Колоне см.: Las Casas [2:50], I, 153.
Oviedo [2:431, h 51, и см.: Serrano y Sanz [5:15], 233; Las Casas [2:50], I, 427.
«todos sus principales males eran de hambre».
