пустословия, успевает весьма посредственно.
Я. И. Карцев, преподаватель математики и физики
Легкомыслен, ветрен, неопрятен, нерадив, впрочем, добродушен, усерден, учтив, имеет особенную страсть к поэзии.
Г. С. Чириков, гувернер лицея
Воспитанникам Лицея было задано написать в классе сочинение: «Восход солнца». В то время подобная тема была любимой для учителей словесности. Все ученики уже закончили сочинение и сдали учителю. Остался один рассеянный и нерасположенный в эту минуту писать о таком возвышенном предмете лицеист. Юноша вывел на листе бумаги одну только строчку: «Се от Запада грядет царь природы…».
– Что же ты не кончаешь? – спросил автора этих слов Пушкин, прочитав написанное.
– Да ничего на ум не идет, помоги, пожалуйста, все уже подали, за мной остановка!
– Изволь!
И Пушкин быстро завершил начатое сочинение:
И изумленные народы
Не знают, что начать:
Ложиться спать
Или вставать?
Однажды император Александр, проходя по классам лицея, спросил:
– Кто здесь первый?
– Здесь нет, Ваше Императорское Величество, первых, все вторые, – молниеносно ответил Пушкин.
В Лицее у Пушкина за отличное знание французского языка и литературы было прозвище Француз. Несмотря на блестящее владение русским и французским языками и завидное знание образцов классической литературы, юный Пушкин имел слабость – частенько использовал ненормативную лексику в общении среди сверстников, за что и был отмечен эпиграммой:
А наш француз
Свой хвалит вкус
И матерщину порет.
Друг и однокурсник Пушкина по Императорскому Царскосельскому лицею, декабрист Иван Иванович Пущин, вспоминал:
«Сидели мы с Пушкиным однажды вечером в библиотеке у открытого окна. Народ выходил из церкви от всенощной. В толпе я заметил старушку, которая о чем-то горячо с жестами рассуждала с молодой девушкою, очень хорошенькою. Среди болтовни я говорю Пушкину, что любопытно бы знать, о чем так горячатся они, о чем так спорят, идя от молитвы? Он почти не обратил внимания на мои слова, всмотрелся, однако, в указанную мною чету и на другой день встретил меня стихами:
От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранилась;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой, – кричит, – управлюсь я с тобой!
Ты думаешь, что я забыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшею шалила?
Постой, о всем узнает муженек!» —
«Тебе ль грозить! – Марфушка отвечает:
– Ванюша – что? Ведь он еще дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день, и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна;
Словами ж всякого, пожалуй, разобидишь;
В чужой соломинку
