своих религиозных убеждений. Еще в молодости, на Земле, наитием какого-то внушения он стал адептом одной из древнеиндусских сект, зародившихся около трех тысячелетий назад. И сейчас был убежден, пытаясь убедить других, что Брахма – верховный творец всего видимого, требует от каждого разумного существа как минимум сотню мантр в сутки в Его честь. К Фастеру и его причудам давно уже привыкли и реагировали довольно спокойно, когда заставали его в каюте стоящим на коленях с четками в руках, погруженным в созерцание чего-то невидимого для простых смертных. Впрочем, все хорошо знали, что его человеческие качества откровенно-неподдельны. Он был единственным среди компании отпетых безбожников, кто никогда не надевал на себя маску лицемерия, всегда говорил то, что на самом деле думал, или же – а это случалось чаще – не говорил ничего, был другом молчания и тишины.
Вот и познакомились… Оставим теперь в стороне личные досье и вернемся за игральный стол – притон бурных эмоций, неудержимых страстей и, разумеется, пронзительных возгласов, им сопутствующих. Там, кажется, наступала кульминация.
– Какая сволочь тасовала карты?! – орал Айрант, чувствуя, что проигрывает. – Да мои ли это карты вообще?!
Он переставлял в ладони эти разноцветные невеселые картинки, как будто от их комбинации что-то должно измениться. А упомянутой выше «сволочью», как всегда, оказался Фабиан. Робот сидел, не проявляя никаких эмоций, даже его искусственные брови заняли некое неопределенное положение. Он уткнул взор своих фотоэлементов в козырного короля и двух его телохранителей – тузов. Развязка была предрешена. Он знал карты своего противника (ведь их осталось всего двое), знал и предполагаемые ходы, не мог лишь предвидеть словесных издевательств, которыми Айрант непременно будет мстить за свой проигрыш. Линд и Оди с любопытством наблюдали исход поединка, язвительно подбадривая обе стороны:
– Не беспокойся, Фабиан, тебе не так уж и страшно выиграть, ведь ты не способен от этого возгордиться. А тебе, Айрант, нечего расстраиваться из-за проигрыша, какая разница – шесть смен или семь… Дотяни уж до святого числа, и побьешь собственный рекорд. Ведь семь раз подряд остаться в дураках – нужно быть не просто идиотом, а самым талантливым, самым искусным из всех рожденных на Земле идиотов, согласись. Кстати, это афоризм, его надо где-нибудь записать.
Смешного здесь ничего не было, но разразился демонстративный смех – саркастический, щекочущий нервы и окончательно выводящий из себя. Бортмех резко вскочил из-за стола, состроил ядовитую физиономию, с которой он походил на разъяренную пантеру, и швырнул свою порцию карт роботу в лицо.
– На! Подавись!.. Чтоб я еще хоть раз… – о, сколько раз была произносима его устами эта фраза, – чтобы я еще хоть когда-нибудь сел за один стол с жуликами и мухлевщиками! Да я… да я… да я лучше побуду в обществе с пассажирами, чем с вами, профессиональными мошенниками!
Каждое
