бы не видеть ваши обнаглевшие рожи! Особенно эту тупую физиономию Фабиана! – он взял со стола стакан с остатками прохладительного напитка и плеснул роботу в лицо.
Их полупроводниковый коллега сделал шаг назад. По титановой обшивке побежали струйки кем-то не допитого сока.
– Не понимаю, сэр, в чем я виноват?
– В том, что ты кусок вонючего железа! Все, прощайте! – в ярости пнув ногой по медленно отползающей двери, Айрант направился в отсек контроля. И направился с такой скоростью, будто под ногами у него горел пластик.
– Да прихвати побольше книг! – посоветовал Линд, когда тот уже скрылся. – Псих… Он что, на Земле откосил от медкомиссии? Как таких придурков вообще допускают в космос? Ну, не везет тебе в карты – не играй…
Тишина наступила так внезапно, и выглядела так необычно в контрасте с многоголосьем ругани, что казалось, все звуки во вселенной отключены нажатием некой потайной кнопки. Едва различимый шум тахионных двигателей был настолько слаб и незначителен, что создавалось впечатление – он и является этой самой всеобъемлющей тишиной, ее голосом, ее субстанцией, ее источником. Спокойствие было умиротворяющим, и его даже не хотелось нарушать.
– Кстати, чей Обход? – спросил Кьюнг.
Оди постучал себя пальцем в грудь.
– Сегодня ближе к вечеру сделаешь?
Тот кивнул. Сначала хотел что-то сказать, но понял, что устал от бесконечного потока слов.
– Ясно, что занятие бессмысленное, но за эту бессмыслицу нам тоже платят деньги.
Тут надо бы воспользоваться паузой и пояснить, что на борту лайнера такие понятия, как «утро», «вечер», а также «день» и «ночь» существовали хотя и условно, но вполне ощутимо в качестве зрительных восприятий. Все полетное время было разделено на периоды в двадцать четыре часа, на протяжении которых внутреннее освещение звездолета имитировало подобие медленного рассвета, затем ясное время суток, когда неоновые светила горели на всю мощность, далее – вечер, их цвет слегка окрашивался в красноватый оттенок, а «ночью» огни практически гасли, но не полностью, чтобы можно было передвигаться между отсеками. Ночью вспыхивающие глаза драконов выглядели просто устрашающе. И тогда все понимали – звездолетом движет самая настоящая колдовская сила. Тахионные двигатели – просто понты для тех, кто в них верит.
Айрант, так как ему ничего другого не оставалось, заглянул в библиотеку, взял пару исторических романов про освоение первых планет, и направился оттуда в отсек визуального контроля. Обшивка переходных салонов отдавала фиолетовыми оттенками, что в сочетании с матовой краснотой неоновых ламп и впрямь создавало убедительную пародию на вечерние сумерки. Дверь бесшумно, как тень, уплыла в сторону, и он оказался внутри небольшого помещения, в котором бывал уже десятки раз и в котором еще предстоит побывать несколько раз по столько же, а если он часто будет проигрывать в карты – то вообще отсюда никогда
