махнув рукой, сказал Жиляхин.
Однако понимание инструкции к эксплуатации робота не избавило Жиляхина от некоторых неприятных для него фраз, лежащих в основе электронной машины и не предполагающих возможность корректировки. К романтике робот не склонял, не делал никаких намёков, но непрестанно называл Жиляхина «дорогая» и, вертя жестяной головой, каждый час предлагал ему кофе в постель.
Робота Жиляхин назвал Карлом Петровичем, в честь школьного учителя, частенько вызывавшего его к классной доске. Жиляхин заставлял робота чертить в альбоме равнобедренный треугольник и чётко произносить слово «гипотенуза». Карл Петрович, успешно справившись с заданием, говорил: «Дорогая, был рад тебе угодить».
Долго это «дорогая» продолжаться не могло, и в один прекрасный день Жиляхин позвонил по телефону.
– Стёпа, привет! – проговорил он в трубку. – Я знаю, ты смыслишь в роботах. Можешь ко мне приехать? Поглядишь на моего. Есть небольшие проблемы.
Степан Степанович Хомурдяев, школьный приятель Жиляхина, был большим искусником в робототехнике и не единожды на международных выставках передовых технологий демонстрировал свои изобретения.
– А чего ты ожидал? Это же «Бальзак-09». Он для того и создан, – сказал Хомурдяев и, постучав робота отвёрткой по голове, рассмеялся. Робот тут же предложил кофе. – А я бы ничего не менял, с таким весело жить. Как ты его назвал?
– Карлом Петровичем, – смущённо сказал Жиляхин.
– А, ясненько, – без усмешки отозвался Хомурдяев.
– Ну, смейся. Чего ты?
– Зачем же? Я Карла Петровича хорошо помню. Тот ещё херувим был. Видать, любил он тебя. А я своего Бориской назвал. Физрука нашего помнишь, Бориса Макаровича? Гонял меня, подлец, по стадиону. Я робота дома заставляю гантели поднимать, он меня ещё благодарит. Как жизнь меняется! – Хомурдяев подмигнул. – Ну, Толя, что с твоим Карлом Петровичем делать будем?
– Для начала пусть прекратит мне «дорогая» говорить… и кофе тоже… сыт я уже им. – Жиляхин призадумался. – Слушай, а можешь ты в него «русский тип» вложить. Я в магазине такой видел, но мне на него денег не хватило…
– «Русский тип»? – Хомурдяев ухмыльнулся. – Ладно, Толя, посмотрим, что можно сделать. Покрутим, перезагрузим и поглядим.
После вмешательства Степана Степановича Хомурдяева во «внутренний мир» Карла Петровича робот прекратил говорить Жиляхину «дорогая» и больше не предлагал ему подать кофе в постель. Кроме упомянутых изменений, Анатолий Иванович не замечал больше никаких перемен в поступках и речах учтивого автомата. Но так продолжалось недолго, ибо через неделю робот объявил, что в «калидоре» грязный пол.
Курортные записки
Записки человека, которого ужалила оса
День 1-й. Сегодня с Викой приехали в Волноморск. У нас две недели, чтобы отдохнуть. Начинаем сожалеть о своём выборе: прохладно, идёт дождь,
