попить пивка здесь?
– Софа, ну что ты начинаешь… – обиженно произнёс он.
– Во-первых, это ты начал. Я же не бегала за кабелями, а ты побежал за первой сучкой, которая хвост задрала.
– Я тебе в сотый раз говорю, что это была ошибка, я извинился. А сейчас я просто хочу посмотреть футбол с другом. Можно?
– Да иди ты, ради бога, – в сердцах ответила Софа, – туфли только не испачкай.
Она не стала дальше развивать скандал, а незаметно пошла следом за мужем, держась на приличном расстоянии, как настоящий сыщик, и совершенно не удивилась, когда он, постояв немного у двери, вошёл в подъезд дома, в котором жила Нора. Софа знала на каком этаже находятся её окна, свет в них горел. Она уселась на детскую карусель и стала ждать, когда они потухнут. План был простой, подняться минут через пятнадцать после этого, и позвонить в дверь… Что потом? А что делать потом, Софа не знала. Да не важно ей было, что будет потом, потому что решение она уже приняла, как только убедилась, куда идёт её, пока ещё, муж. Но прошло минут десять, потом ещё столько же, а ничего не происходило, лишь одинокий женский силуэт то и дело появлялся в оконном проёме, то поливая цветы, то поправляя шторы, и ничего подозрительного.
Дверь подъезда скрипнула, и на порог вышел Павел. Он чиркнул спичкой, прикурил, прикрывая огонь сложенными ладонями, крепко затянулся и сел на лавочку, не заметив, что рядом села Софа.
– Как футбол? – чуть слышно спросила она.
Павел даже не отреагировал на появление жены, как-будто знал, что она окажется здесь.
– Сама же всё знаешь, – ответил он, выпуская дым изо рта.
– Наши проиграли?
– Позорно проиграли… – Он отшвырнул недокуренную сигарету и повернулся к жене. – И что теперь?
– Ничего особенного… – задумчиво ответила Софа, – ты сможешь смотреть футбол сколько тебе будет угодно и с кем угодно.
– Ты собираешься бросить меня?
– Нет, милый, это ты бросил нас.
– Но ведь ничего же не было…
– Ну как же «не было»? Мы где сейчас сидим? Под чьими окнами? Ты туфли парадные надел, брюки выгладил, я не удивлюсь если на тебе и трусы чистые.
– Это ничего не значит, – повысив тон, попытался оправдаться Павел.
– Это значит лишь одно – тебя больше нет, ты для меня умер, – Софья с трудом сняла обручальное кольцо и положила его на лавочку.
Развод был тихим и очень быстрым. Никто из окружающих ничего не заметил и не понял. Вика с мамой после всей этой неприятной процедуры упаковали чемоданы, поехали на вокзал и сели в поезд Будапешт-Москва.
– Мам, а папа что, плохой? – спросила Вика, помешивая ложечкой принесённый проводницей чай.
– Нет, он не плохой, – задумчиво ответила ей мама, – он слабый.
– А почему тогда
