до получения с них пошлины, согласно легенде, были возле Русы на реке Ловать. Кроме того, нигде в Европе, кроме Приильменья, нет такого сгустка топонимов с корнями «рус» и «варяг». Располагая хорошей дружиной для охраны своих торговых караванов, жители Русы не отказывались и от наложения дани на едино- или иноплеменников. Новгородцы призвали из-за Варяжского моря (озера Ильмень) словенина Рюрика (имя означает «сокол-ререг», т.е. сокол малой породы) с братьями Синеусом и Трувором (также славянские имена, встречающиеся в некоторых средневековых текстах).
Однако в Новгородской летописи в описании похода русов на Константинополь в 1043 г. мы встречаем прямое противопоставление руси варягам. В рассказе о походе в 944 г. на Царьград ПВЛ упоминает русь наряду с варягами, словенами и кривичами. Исследование летописей показывает, что отождествление руси с варягами не было первоначальным: введено составителем первой редакции ПВЛ 1111 г., а согласно Начальному своду 1093 г., варяжские дружины стали называться русью после того, как пришли в Киев. Ибн-Хордадбех в середине IX в. говорит о купцах – русах, ему вторит Ибн-ал-Факих. У Абдул-Касима мы находим рассказ о вторжении русов в Аравию для овладения Багдадом. Русь знали и в Византии начала IX в., т.е. до призвания варягов: о походах русов на Малоазийское побережье Черного моря рассказывают жития Стефана Сурожского (начало IX в.) и Георгия Амастридского (не позднее 40-х гг. IX в.). Уж в 855 г. русы состояли в гвардии византийского императора, причем византийцы не путали варягов и «росов». Хотя у ряда арабских писателей (Ибн-Рушт, Масуди и др.) русы противопоставляются славянам, но этнографические познания ученых мусульманского мира были более чем скромными: славянами они называли вообще всех русых, в том числе и финно-угров. «Русы» в арабских источниках – это господствующая верхушка, так как арабы на Русь не ездили и имели дело только с верхушкой восточнославянского общества.
М.Н. Тихомиров также считал, что первоначально русью, т.е. жителями Киевской земли, назывались только поляне и древляне. Тогда как А.П. Новосельцев отмечал, что термин «Русь» только для Киевской земли используется не ранее XII в., когда начался распад государства. Ряд авторов (Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин) уверены в том, что в летописной традиции XII в. «русь» имеет социально-терминологическое значение «дружина», т.е. вытесняет этническое значение. Название «Русь» в территориальном значении начинает распространяться в Поднепровье вместе с утверждением в Киеве великокняжеской дружины Олега. Выделяются два этапа взаимодействия скандинавского и восточнославянского миров: 1) до середины IX в., когда произошло заимствование названия «Русь» как этносоциального термина с доминирующим этническим значением; 2) вторая половина IX – первая половина X в., когда в процессе консолидации разноэтнических территорий под эгидой великокняжеской власти возникло расширительное географо-политическое понятие «Русь» и «Русская земля».
Действительно,
