же! – развеселилась женщина. – Ужин в половине девятого заканчивается. А нас Галина специально до десяти продержала, чтобы мы к ужину никак бы не успели.
– Зачем?
– Харчи экономит, – хлебнув кофе, пояснила женщина. – Пусть и не свои, а хозяйские, ей все едино.
– В чем же экономия?
– Если она пятнадцать здоровущих баб на ужин не пустит, это же какая экономия всему бюджету монастырскому. А если каждый день? Ты сама посчитай.
– И вовсе она не поэтому, – заступилась за Галину другая женщина. – Это она нас смиряет таким образом.
– Чревоугодие – это грех, – согласилась и третья женщина, печально покосившись на остатки тортика на своей тарелке. – А человек слаб. Хотите торта, девочки? Тут как раз каждой из вас по кусочку и осталось.
Думаете, подруги отказались от угощения? Как бы не так. Каждой досталось точно по куску. Торт был очень свежий. Двухслойный бисквит – один корж бесцветный, второй шоколадный – был прослоен нежным маслянистым кремом с кусочками безе. Сверху торт был полит шоколадной глазурью и украшен цветочками. У Кати на кусочке была кремовая розочка. У Наташи шоколадная бабочка, у Веры какая-то завитушка из шоколадного крема, а у Яны просто маленькая меренга.
– Словно только вас и ждали, – радовалась та женщина из прачечной, которую звали Ниной, засовывая в горящую печку пустую коробку из-под торта. – Ешьте, девчонки, набирайтесь сил, завтра еще больше работы предстоит.
Вера помотала головой.
– Не-а. Завтра никто из нас работать не будет.
– Что так?
Подруги объяснили, что завтра привезут стиралку. И Нина хлопнула в ладони:
– Порушили вы Галине всю ее учебно-воспитательную работу!
– Так ей и надо! Иезуитка!
– А кто она вообще такая? По какому праву распоряжается тут?
– Да вы что! Не знаете, кто такая Галина?
– И кто же?
– Она же родная сестра нашей матушки Анны.
Вера казалась удивленной.
– Родственница?
– Вот именно! А когда отца Анатолия с семейством нет, а отсутствуют они часто, тогда Галина с сыном здесь всем заправляют. Ох и обнаглели они от такой вседозволенности! Всюду носы суют, всем указывают, всеми командуют.
– Гадины! – с чувством произнесла Нина. – Что она, что он!
– Особенно он!
– Вот от кого бы я избавилась с радостью, так это от него, от Игнатия!
– Что он, что мамашка – скорпионье племя!
Вера перестала хрустеть безе и внимательно посмотрела на Нину.
– Игнатий? Сын матушки Галины – это Игнатий?
– Ты тоже о нем уже слышала?
Вера медленно кивнула. Аппетит у нее совсем пропал. Она отставила тарелку с недоеденным куском торта в сторону. Сама отвернулась к темному окну и совсем «выпала» из коллектива. И как ни тормошили ее подруги,
