себе взгляд Шейна. Пристальный. Вопрошающий.
Но оглядываться было незачем. Рядом была мать, как напоминание о нелегком и неизбежном разговоре, от которого, как ей ни хотелось, никак нельзя было уклониться.
«Черт, что же все это значило?» Шейн рассеянно потер подбородок, провожая взглядом уходивших Сесили и ее мать. Поймав недоуменный взгляд Митча, он так же вопросительно приподнял брови.
Митч отрицательно потряс головой и задал Мадди вопрос, волновавший обоих мужчин:
– Моя мать ни о чем таком не говорила тебе, когда вы ездили в город?
Мадди на миг задумалась:
– Нет. Я спрашивала, но она ответила, что я скоро обо всем узнаю и что сейчас ей не хочется об этом говорить.
– Что бы это все значило? – произнес Митч.
– Не знаю, – тихо ответила Мадди. – Но твой отец звонил сюда по меньшей мере два раза.
При одном упоминании об отце Митч невольно напрягся. Отношения между отцом и сыном никак нельзя было назвать теплыми, но Шейн нисколько не винил в этом Митча. Выдающийся политик и никудышный отец соединились в образе сенатора Райли.
Когда вскрылись его махинации, а Митч в какой-то степени был вовлечен в грязные дела отца, то сенатор вместо того, чтобы встать на защиту сына, просто умыл руки, заботясь в первую очередь о своем престиже. Карьере Митча пришел конец. В глазах Шейна поведение Райли выглядело предательством, которому нет оправданий.
Все это никак не укладывалось в голове Шейна, для его отца семья была превыше всего. Ради блага семьи Патрик Донован всегда был готов пожертвовать своими интересами. Отец в глазах Шейна был образцом для подражания. Да, Патрика Донована больше не было с ними, но в памяти Шейна он навечно остался живым примером, настоящим отцом, готовым на все ради счастья своих близких.
Шейн твердо, на всю жизнь усвоил урок, преподанный отцом.
Мадди погладила Митча по груди, как бы желая немного успокоить его:
– Она немного всплакнула, но брать трубку и разговаривать с ним отказалась наотрез.
Митч вздохнул:
– Надо будет опять поговорить с ней. Кроме того, попробую вытянуть кое-что из Сесили.
Мадди по своей доброте поспешно предупредила его:
– Только сделай это потактичнее.
– Разве меня можно упрекнуть в нетактичности? – Митч шутливо и ласково сжал ее бедро.
«Тебе бы только шутить да любезничать с Мадди», – внезапно возмутился про себя Шейн, охваченный порывом встать на защиту справедливости. И тут же прикусил себе язык. Неужели он забыл, что Снежная Королева способна сама постоять за себя? Нет, не забыл, но он никак не мог отделаться от странного впечатления – с ней творится что-то неладное.
Она явно переменилась с момента их последней встречи.
Пытаясь разобраться в происходящем, Шейн в задумчивости смотрел на ивы, за которыми пряталась река. Слабый ветер, колыхавший ивовые ветви, навевал покой и умиротворение,
