расплывался огромный кровоподтек.
– Где?! – в голосе гестаповца плескалось и явно перехлестывало через край бешенство. Он подскочил к пленнику и наотмашь ударил его по лицу. Поляк испуганно дернулся и запричитал, пытаясь закрыться руками, за которые его крепко держали солдаты.
– Пан оффициэр, эти русские силой ворвались в мой дом! Богом клянусь, я ни в чем не виноват!! О матка боска, пся крев…
– Отпустите его… Где они?!
– Пан оффициэр, они ушли подземным ходом! Их пятеро… Вон там, в углу кухни, люк… А из подвала – ход, можно до самой околицы… – поляк устало повел рукой, словно хотел вытереть вспотевший от ужаса пот, и вдруг пальцы его метнулись к воротнику пиджака – а в следующее мгновение гестаповец понял, что совершил непростительную, преступную глупость! Какая поистине дурацкая самоуверенность, ну как же он мог так недооценить этого проклятого поляка?! Развесил уши: «пан оффициэр», а эта хромая сволочь оставила нас с носом!.. И что теперь писать в рапорте, дьявол бы сожрал этих русских?!
Но ни самые страшные ругательства, ни пытки и побои уже не смогли бы напугать, а уж тем более оживить человека, раскусившего ампулу с ядом. Пытки страшны для живых…
10
Кабинет Меркулова в знаменитом мрачноватом здании на Лубянке был точной копией десятков таких же кабинетов не самых крупных, но видных совпартработников и военачальников: тот же паркет, ковер, стены в деревянных панелях, обязательный портрет мудрого и строгого вождя на стене; то же зеленое сукно большого письменного стола, стоявшего во главе длинного стола для совещаний, непременные лампа, письменный прибор и прочие мелочи. Да и атмосфера в этих кабинетах была на удивление схожа, поскольку приглашали в эти тихие, уютные помещения отнюдь не на дружеские посиделки за доброй чаркой и не для душевного чаепития…
Вот и сейчас неподалеку от входной двери застыли в неподвижности несколько человек в военной форме с петлицами от полковника и выше… Хозяин высокого кабинета, полноватый мужчина довольно приятной наружности, всем своим видом демонстрируя самую серьезную степень недовольства, хмуро молчал и почему-то неотрывно смотрел на телефоны, кучковавшиеся на маленьком приставном столике, – от самого простого, до аппаратов ВЧ и прямого телефона с выходом на Самого… Бывает так летним веселым днем: солнышко, жара – и вдруг наплывает неведомо откуда сизо-черная тяжелая туча, проблескивают в ней короткие молнии, и глухо, многообещающе погромыхивает. Еще не упало ни капли дождя, еще солнце не спряталось, но… уже очень хочется убраться куда-нибудь подальше – в надежное укрытие, под крепкую крышу… Нечто подобное витало и в этом уютном помещении, только… бежать «приглашенным» посетителям было некуда.
– Горобец, что там с группой Бикбаева? – наконец подал голос Меркулов.
– Группа на связь не выходит, товарищ комиссар госбезопасности… Однако нам доподлинно
