Диковина.
От волнения на лбу выступил пот. Головня задышал часто-часто, весь окутавшись белым паром. Неужто правда? Он, загонщик из общины Отца Огневика, держал сейчас в своих руках древнюю «льдинку» – запретную вещь, которую злой бог изредка подкидывал смертным, чтобы растлить их души.
Но владыка тьмы прогадал. У Головни было приготовлено средство против него.
Прикрыв глаза, загонщик прошептал:
– Злобный дух, злобный дух!
Уйди прочь, пропади.
Не касайся ни рук, ни ног,
Ни головы, ни тела,
Ни волос, ни ногтей,
Ни нарт, ни одёжи.
Что моё – то моё.
Что твоё – то твоё.
Ты – от Льда, я – от Огня.
Да будет так!
Теперь и навсегда!
Вот и всё. Теперь находка была очищена от скверны, её можно было хранить у себя и втайне показывать другим, чтоб завидовали. Лишь бы не прознал Отец Огневик. Застукает – не поздоровится Головне.
Загонщик снял рукавицу, плюнул на пальцы и потёр вещицу, соскребая с неё грязь. Соблазн, великий соблазн! Но как чудесно было прикоснуться к нему! Будто не зелёная льдинка, а сам Огонь запрыгнул к нему на ладонь.
– Дошли наши, – услышал он голос Сполоха. – Разглядывают что-то.
Сыну вождя было скучно. Он стоял, притоптывая, на одном месте и неотрывно следил за вождём и стариком. Тонкое продолговатое лицо его будто одеревенело, превратилось в маску, в прорезях которой двигались маленькие глубоко посаженные глаза. Короткая русая бородёнка подрагивала от лёгкого ветра. И весь он – широкоплечий, осанистый – скукожился от мороза и ветра, утонув в меховике.
Головня поднял на него глаза, сказал:
– Глянь-ка, что нашёл.
Сполох рассеянно опустил взор, потом раскрыл рот и торопко сбежал вниз по склону.
– Чтоб мне провалиться… Дай-ка посмотреть. – Потянул к находке руки, но тут же одёрнул ладонь. – Заклинание творил уже?
– Первым делом.
– Надо ж, зелёная, как изумруд… Я таких не видал никогда. – Сполох благоговейно принял вещицу и затаил дыхание, словно боялся сдуть «льдинку» с ладони. Прохрипел, подняв глаза на Головню: – Хорошо, что Светозара нет, земля мне в глотку. Он бы тут хай поднял…
– Ну ладно, – сказал Головня, отбирая находку. – Хорош пялиться.
– Чего задристал-то? – усмехнулся Сполох. – Всё равно же узнают. Такую вещь в тайне не сохранишь.
– Ну да, если ты много болтать станешь…
Сполох прищурился, хмыкнул.
– Я-то смолчу. Сам не сболтни, земля мне в уши.
И отошёл к затухающему костру, подбросил в него стланика. А Головня вернулся к работе. Но дело не спорилось. Из головы не выходили мысли о находке. Если и впрямь узнают, что тогда? Отец Огневик со свету сживёт.
Так он и пыхтел, огрызаясь на лукавые остроты товарища, пока не вернулись вождь со стариком.
