сам свой груз тащи как муравей.Вдохни – и выдохни в пространство мировое,
и тихо в нём тоску свою развей.
3.11.04
«Я шёл по кладбищу, и всё мне было мило…»
Я шёл по кладбищу, и всё мне было мило,
и солнце било мне в глаза.
Я шёл туда, где матери могила,
и вслушивался в мёртвых голоса.
Как бы неясный шелест или шорох,
гул непрерывный: нет, не разобрать,
и не понять уже тех слов, которых
при жизни не успели нам сказать.
Они нас утешают. Ободряют.
Нам говорят: живите, чтоб успеть
всё полюбить, всё толком рассмотреть,
покуда с вами, как с детьми, играет
Господь… И пусть вас мёртвые простят —
они щедрей живых, они – смиренней.
Зажмурюсь, пряча виноватый взгляд,
и вдруг её – на несколько мгновений —
увижу… Господи – обнять! Обняться!
И вижу: губы тихо шевелятся.
Всего два слова разобрать я смог.
Она сказала мне: терпи, сынок…
8.11.04
«Вновь расплавленной пахнет смолою…»
Вновь расплавленной пахнет смолою.
В ожиданье асфальтный каток.
Как-то справимся с долею злою.
Сквозь асфальт прорастём, как росток.
И в какой-нибудь крохотной щели,
даже в богом забытой дыре,
жизнь, что теплится – хоть еле-еле —
не участвуя в общей игре.
Жизнь, идущая не по законам
асфальтируемых дорог,
открываясь в обличье исконном,
как любовь – между слов, между строк.
Хоть она не прямая – кривая
(быть не силах безгрешной, святой),
но зато – безупречно живая
и своею полна правотой…
12.07.05
Памяти сына
Нетрудно умереть. Любой пустяк
причиной может стать. Живое – хрупко.
Ах, помнить бы, что в мире мы – в гостях,
не совершать оплошного поступка.
Вот песенка в автобусе, шашлык,
чей запах – дразнит, взгляд лукавый, томный,
земных вещей неповторимый лик…
Всё просит: погляди, узнай, запомни!
Вся мира неизмеренная прелесть,
всё, что не в силах удержать рука,
– покуда август, май, сентябрь, апрель есть,
чему внимаешь, длится жизнь пока.
Покуда в силах ты смахнуть слезу
и шире распахнуть трепещущие веки,
чтоб этот миг – как будто на весу
держать, не упускать, запоминать навеки…
15.08.05
«О, август мой, как мог ты весть такую…»
Анна Ахматова
Август, как твои вести – жестоки,
что за тяжесть в сгустившихся днях!
Бремя жизни, копившей итоги.
Бремя спелых плодов на ветвях.
Как уйти от безумной судьбы,
что случайно, но неотвратимо
косит головы, ладит гробы,
с жутким шумом проносится мимо?
Август, разве твоя тишина,
полусонные
