сообщил также, что это уже третий его приезд в Израиль. Впервые он появился на Земле обетованной в ноябре 1970 года, и для этого он использовал все тот же паспорт на имя Карла Брендта-Молета. Именно тогда ему и удалось завербовать несколько агентов. Затем спустя полгода он вернулся в Израиль уже под видом нового репатрианта и, прожив несколько месяцев в Иерусалиме, изучал в ульпане иврит, а заодно знакомился с еврейской традицией, идеологией ведущих израильских партий и т. д. – все эти знания должны были пригодиться ему в будущем для работы в Израиле. Кстати, ульпан он закончил с отличием, в связи с чем был даже особо отмечен его директором.
В ходе этих полубесед-полудопросов Юрий Линев назвал и имена трех своих израильских агентов. Под суд по обвинению в шпионаже и измене родине в итоге был отправлен только один из них – Шломо Бен-Иегуда (Мирский), репатриировавшийся в Эрец-Исраэль из Литвы в 1941 году. Суд признал Бен-Иегуду виновным в инкриминируемых ему преступлениях и приговорил его к девяти годам тюремного заключения. Позже в письме на имя главы ШАБАКа и госпрокурора Израиля Шломо Бен-Иегуда заявил, что никаких секретов Израиля он Линеву не передавал по той простой причине, что ни в какие секреты посвящен не был – и из него просто сделали козла отпущения. Двое же других агентов Линева избежали суда потому, что сразу после встречи с ним сами связались с ШАБАКом, рассказали о сделанном им предложении, и их показания составили одну из основ обвинения Линева.
Сам Юрий Линев во время общения со следователями ШАБАКа выразил желание стать двойным агентом, однако израильским контрразведчикам была хорошо знакома эта уловка воспитанников разведшколы КГБ: главное для них было вырваться на свободу, и ради этого они готовы были дать любые обещания, разумеется, не собираясь их выполнять.
Вскоре Линеву сообщили, что он будет предан израильскому суду, и познакомили с его адвокатом – Арье Маринским, имеющим специальное разрешение представлять интересы тех, кто проходил по делам, возбужденным ШАБАКом.
– Постарайся добиться для меня максимального срока заключения, – огорошил Линев Маринского во время их первой встречи.
– Почему?! – удивленно спросил адвокат.
– Потому, что если меня упекут за решетку на год-два, то наши вряд ли станут что-то делать для моего скорейшего освобождения. А вот если лет на 15-20, то они наверняка попытаются меня на кого-то обменять, – пояснил Линев.
Но КГБ вовсе не собирался бросать своего резидента на произвол судьбы…
Арье Маринский выполнил пожелание своего клиента: 12 августа 1973 года израильский суд признал Юрия Линева виновным в шпионаже в пользу СССР, нанесении ущерба безопасности Израиля и приговорил его к 18 годам лишения свободы.
Однако еще за два месяца до приговора Маринскому пришло письмо из ФРГ, в котором говорилось, что некие лица заинтересованы во встрече с ним по поводу его клиента Юрия Линева.
