позаботиться о том, чтобы она их получила как можно скорее. Я пообещала.
Сэм почувствовала себя полной идиоткой. Значит, Шредер прав, и она гоняется за какими-то призраками, когда речь идет всего-навсего о невинной корзине дорогих фруктов, доставленной водителем на «бентли».
– Большое спасибо, миссис Новотны, вы мне очень помогли, – пробормотала она механически, поскольку считала, что следует давать понять каждому свидетелю, насколько ценны его показания. Вроде как способ сказать «спасибо за то, что мы вас впутали в это дело».
Миссис Новотны была так польщена, что не знала, чем еще услужить.
– Если хотите узнать о человеке, сидевшем за рулем машины, вам следует спросить того, кто послал груши.
– Мы не знаем, кто их послал, – бросила Сэм не оборачиваясь. – В корзине не было карточки.
– Конверт выпал.
Что-то в ее голосе заставило Сэм остановиться и оглянуться.
Миссис Новотны держала в руке квадратный конверт.
– Я хотела отправить это наверх, миссис Мэннинг, с кем-нибудь из добровольных помощников, но они все утро заняты. В больнице из-за этой бури почти не осталось свободных мест. Многие скользили и падали, а уж аварий на дорогах не счесть, не говоря уже о тех, кто получил инфаркт, убирая снег вручную.
Сэм снова пространно поблагодарила ее, взяла конверт и пошла к выходу. И все же распечатала послание, не потому, что ожидала найти там что-то важное, просто уже оконфузилась перед Шредером и расстроила миссис Мэннинг из-за корзины с грушами. Внутри оказался небольшой, сложенный вдвое листок с монограммой, на котором было начертано несколько строк. Прочитав записку, Сэм замерла на полушаге. Потом моргнула и перечитала. Раз. Другой…
Шредер уже успел вывести машину со стоянки и ждал на обочине, как раз у главного входа. Из выхлопной трубы валили клубы дыма; на ветровом стекле уже успела образоваться тонкая твердая корочка льда, которую Шредер соскребал кредитной карточкой: весьма увлекательное занятие, когда «дворники» трудятся с полной скоростью, а пальцы у тебя голые. Сэм залезла в машину и подождала, пока он не сядет и не примется дуть на замерзшие руки. Только когда он закончил их растирать, она протянула ему записку.
– Что там? – выговорил он, зябко поводя плечами.
– Послание, которое прилагалось к грушам миссис Мэннинг.
– А почему ты даешь его мне?
– Потому что ты замерз и я думала… что это тебя подогреет.
Шредер явно считал это маловероятным и продемонстрировал это мнение, проигнорировав записку и снова начиная растирать руки. Немного придя в себя, он включил зажигание, взглянул в зеркальце заднего обзора и отъехал. И только потом потянулся за запиской, небрежно поддел листок большим пальцем, а когда они приближались к пешеходному перекрестку, где чернел знак «стоп», сбросил скорость и нехотя опустил глаза.
– Твою мать! – взревел он, так сильно ударив по тормозам, что ремень безопасности Сэм перекрутился, а багажник машины занесло.
