в гостиную и ушла, сказав, что Ландыш Юсуповна сейчас будут. Иван остановился напротив окна, постоял немного, потом сел в кресло, огляделся. В прошлый свой визит он не разглядел эту комнату. На стенах были обои «под мрамор», стояла массивная темная мебель, на окнах висели тяжелые темные портьеры. Гостиная походила на декорацию к какому-то советскому фильму начала пятидесятых годов про товарища Берию. Особенно почему-то раздражали обои.
Послышался звук шагов, и в гостиную неторопливо вошла Ландышка.
– Привет, противный, – сказала она манернокапризным голосом, – ничего не хочу слышать про твой телефон. Хорошие мальчики так не поступают со своими кисками.
Иван удивленно уставился на нее. Что-то новое было в ее поведении. Какие киски, какие мальчики? Что за тон? Она что, не понимает, что он совсем не этого от нее ждет? Странные манеры, а еще очень странная одежда. Одежду, кстати, он сначала не заметил, а сейчас начал разглядывать. Длинная хламида, изпод которой торчали шаровары. Правда, настоящие шаровары, как в кино. На голове – платок, как его, хиджаб. На ногах – парчовые туфли с загнутыми носками. Стиль – восток модерн.
– Здравствуй, Ландыш, что у нас сегодня за образ? – И сегодня, и всегда. Я же мусульманка, институт закончила, теперь можно одеваться так, как я хочу, а не как этикет требует.
– Куда пойдем?
– Что-то не хочется никуда, давай дома посидим. – Ну давай посидим.
Иван сел в кресло, посадил ее на колени и попытался поцеловать. Она уклонилась.
– Ты мне ничего не хочешь объяснить? – спросила она искусственно безмятежным тоном.
– Что я должен объяснять?
– Почему ты не позвонил, когда прилетел? Где ты был весь день? Почему не позвонил, когда вспомнил про телефон? Почему вся инициатива исходит от меня?
Потому что я тебя разлюбил, вдруг подумал Иван, а сказал, конечно же, совсем другие слова.
– Ну, прости меня, я в последнее время такой рассеянный, видимо, устал. Обещаю исправиться.
Она сразу успокоилась. Они целовались уже довольно много времени, когда в гостиную зашел Юсуп Ильдарович.
– Не смущайтесь, молодежь, – сказал он тоном все того же доброго дядюшки, – я только поздороваться. Ну-ка, покажись, как там за границами наших джигитов кормят-поят-ублажают?
Иван смущенно протянул руку. Рукопожатие было, как всегда, излишне крепким. Не приветствие, а демонстрация силы.
– Чем завтра занимаешься? А то к нам, на дачу, милости прошу.
– Завтра я получаю ключи от квартиры на Новом Арбате, наверное, буду уборкой заниматься. Да и вещи там надо посмотреть, кое-что к себе перевезти.
– Ну конечно, дело прежде всего. С Ландышкой поедешь?
– Думаю, нет. Квартира долго стояла, там пылища, наверное. Не хочется ее в грязь приводить.
– Разумно. А на послезавтра я вам организовал сюрприз. Достал два билета в Большой театр на вечер памяти…
