что дочке холодно? Отдай ей мой халат, а себе другой купишь.
Наталья вскочила с кресла, в котором спала – да и спала ли? – и побежала бегом в реанимацию. Она встала у двери, не решаясь позвонить в звонок. Было три часа двенадцать минут. Она тихонько постучала. Странно, но ее услышали. Вышла медсестра с серым от усталости, измученным лицом, посмотрела на Наталью и сказала:
– Она сейчас спит, давление поднялось, дыхание спокойное, сердце работает лучше. Вы приходите утром, с врачом тогда поговорите. Он сейчас в другой корпус ушел, там какому-то ребенку плохо.
– Ей не холодно? Возьмите вот халат, накройте ее. Медсестра совершенно спокойно – видимо, ко всему привыкла – взяла халат, сказав только, что утром Наталья сможет его забрать, и унесла. Наталья все думала потом, куда она его дела: укрыла дочку или бросила где-нибудь на стул. В реанимацию много всякого передают.
Утром Наталья опять стояла около закрытой двери. Мимо нее проходили врачи, спешащие на смену, сестры, болтающие о своих делах, санитарки с тележками. Никто не выходил, чтобы рассказать о Полине. Наконец, к ней подошла девушка, по виду, сестричка, дала одноразовый халат, маску, шапочку и бахилы, и велела идти за ней. Реанимация была детская, но дети были старше года – гулливеры по сравнению с Натальиными лилипутами. Полина лежала в отдельной палате, вся увешанная проводами. Она не спала, но в лице было еще мало жизни. Глаза смотрели на Наталью безразлично.
– Она что, под седатацией? – спросила Наталья сопровождающую медсестру.
– Ой, я не знаю, я тут на практике. Вы зайдите в ординаторскую.
– А можно сюда врача пригласить? – Ой, я не знаю, я тут на практике. – Ну так спросите.
Практикантка вышла, а Наталья приоткрыла одеяло, которым была укрыта дочка. Под одеялом лежал Ольгин халат, надежно защищая маленькое тельце от боли и беды. Когда подошел врач, Наталья стояла на коленях перед кроватью и тихо плакала.
– Вы что, мамаша? Видите, ребенку лучше стало? Если будете здесь слезы лить, мы вас больше не пустим.
– Вы ее загружаете? – решила не поддаваться Наталья.
– Что значит, загружаете? – Она под седатацией? Он слегка оторопел. – Вы врач?
– Да, я анестезиолог-реаниматолог, работаю в реанимации новорожденных.
– Тогда другой разговор.
И врач толково изложил Наталье диагноз, план лечения и предполагаемый прогноз. Наталья мысленно выдохнула – малышка попала в руки профессионалов.
– Одна просьба, – сказала Наталья, уходя, – оставьте ей халат, которым она укрыта. Это наш талисман.
…Ольгин халат согревал и давал надежду. Стало тепло, спокойно. Как-то надо выдержать сегодняшний вечер, не заплакать, не поддаться общему настроению поминок. Надо держаться, тем более что рядом будет такой мужчина. Хотелось бы все-таки, узнать, в чем он будет. Если придет в темном костюме, сразу выделится из их команды. Ведь они решили, что не будут сегодня надевать траур. Толя даже скомандовал, в нарушение всего дресс-кода, что мужчины,
