драгоценное здоровье, Анатолий Дмитриевич? Как ваша костяная ноженька: шевелится ли?
– Шевелится, у меня все шевелится, Мария Викторовна.
Девчонки зашлись смехом. В их отделении шутить надо было осторожно, тщательно отбирая слова. Например, один раз их заведующий на очередной большой разборке, которую он устраивал для персонала примерно раз в год – клочья летели – грозно выдал следующее, имея в виду стерильность при обращении с венозными катетерами:
– Девочки, вы, когда за конец-то беретесь, руки мойте.
Сказал и сам испугался, потом смеялся вместе со всеми.
Так что Толино «шевеление» в отделении бы тоже пошло на ура. Они не были пошляками, просто специфика тяжелой работы была такова, что все научились радоваться, пусть даже незамысловатым шуточкам, смеяться по-доброму друг над другом, и находить в этом отдохновение для души. Иначе продержаться на такой работе было невозможно.
– Что вы смеетесь постоянно? – обиделся Анатолий.
– Ладно тебе, вылезай из своей берлоги, тут такое солнышко светит, сразу твою ногу вылечит. Какаяникакая, а физиотерапия.
Наталья посмотрела на брата и увидела, что он, задрав голову, внимательно смотрит на Машку.
Машка и в самом деле была хороша. Волосы в разные стороны, глаза блестят и щурятся от солнца, щеки румяные, стан изогнут на манер амфоры. Да уж! Есть на что посмотреть! Вот Толька и пялится. А Мария-то Викторовна на него и не взглянет. То плечиком поведет – это она умеет, то волосы рукой поправит. Не нравилось это все Наталье. То есть вот было бы здорово, если бы Толя Машку полюбил! Только полюбил, а не поиграл в любовь, а то ведь…
– Купаться кто-нибудь будет?
Из-за дома появился Саша в плавках с полотенцем на шее.
– Даже не вздумай! Холодно! – Танюша широко разводила руки, не давая ему пройти к бассейну.
Саша легко поднял жену, мимоходом поцеловал и поставил позади себя.
– Эх! О-го-го! Ура! – заорал он все сразу, прыгнув в воду.
Оттуда раздался визг, именно визг, потом урчание, а потом довольные похрюкивания. Видимо, вода основательно остыла за ночь.
Завтракали долго, с удовольствием. Вчерашний шашлык на поджаренном хлебе с зеленым лучком и укропчиком показался вкуснее, чем накануне.
– Это потому, что он выстоялся, – сказал Анатолий, ни на кого не глядя. – Мужчина тоже должен выстояться для женитьбы. Выгуляться, а потом выстояться.
– Как конь, – в тон ему подтвердила Машка.
– Вот что, Мария Викторовна, – задумчиво проговорил Анатолий, критически оглядывая ее фигуру, – какой вы носите размер?
– Размер чего? – спросила деловито Машка, пережевывая кусок шашлыка.
Толька почему-то смутился:
– Размер верхней одежды, ничего прочего я не предполагаю.
– Вы мне шубу изволите со своего плеча пожаловать, Анатолий Дмитриевич? – приняла эстафету
