Рядом шумная несущаяся с гор речушка. Чифир нашел место в мосту на другой берег. А именно… Стоп! Я увлекся. Его доки до сих пор, может, в том мосту. Хм… Нет. То был не даже как бы мост и не мост, что ли, даже. Остальным по нраву раскопки. От вырытых ямок наши копатели считали шаги до моста, главного ориентира. После записывали координаты на бумагу. Неизвестно, через который месяц откопаешь. Если не год и годы – если самого не спрячут в тюряжку. Ежику записей мало. Он проводил видеосъемку на мобильник.
– Выключи! – Чифир заметил лесного режиссера. – Мусора проверят мобильник… Это не скандинавы. Тут серьезнее. Стирай запись.
– И нас в кадр взял! – Малая положила паспорт в пакет. Теперь не промокнет, не испортится.
Осторожность Ежика не без причин. Прежде чуть было не профукал свой паспорт. В датском лагере беженцев «Сэндхольм» спрятал его в матрас. Затем комнату внезапно закрыли на срочный ремонт. Старые матрасы передали неизвестно куда. Ежа переселили в другую комнату. Остап Бендер так не кусал свои локти и не проникал в чужие комнаты со взломом. И повезло. Паспорт, родненький, нашелся. Вот вам и «Двенадцать матрасов». Земля надежнее. Но это не всегда. Однажды Малая закопала паспорт в парке Амстердама. Вернулась за ним через несколько месяцев. А там уже стройка. Бульдозеры перерыли парк.
У речушки сели на корточки. Отмыли руки в холодной воде. Руки посинели от холода. У Малой, однако, по-прежнему земля под ногтями.
– Не заморачивайся! – советовал ей Чифир. – Беженцу положено выглядеть забитым жизнью.
В прихожей азиля несколько охранников. Все в униформе. Трое в синих штанах, синих свитерах, голубыми полосами поперек, из-под которых выпирали бронежилеты. И двое в голубых теннисках – тоже униформа. На ремнях черные (кожаные?) перчатки, электрошокер, наручники. Ежик совсем спятил. Вел видеосъемку и тут. Охранники отобрали его мобильник с формулировкой, что своих «спилбергов» за глаза. При возвращении наружу, дескать, заберешь со склада. Съемки внутри запрещены. А значит – и мобильники с видеокамерой тоже.
Нас кое-как обыскали: хлоп-хлоп по карманам. Мобильники и мой ноутбук отобрали. Ибо видеокамеры.
Охранник записал, откуда мы родом, как зовут.
– А ты? – спросил меня. – Я из России.
– А там, откуда именно? Россия или Чечня. – Вообще-то Россия – это и Чечня тоже. – Нет-нет. Ты ошибаешься.
– Может, мне тебе карту показать. – Тут другие карты.
Нас впустили. Шумных народов битком. Каких только не встретишь переселенцев. Будто планету вдруг затопило и остался кусочек последней швейцарской земли. Кругом кашель и чихание. Похоже на эпидемию гриппа. Люди бокобок (пишется слитно). Разве не заболеешь? Отсюда временно не выйти. Заперты и огорожены. Теперь ожидание собеседования, отпечатков пальцев, проверка на розыск. И только потом – или переезд в более удобное место, или тюрьма…
Был распорядок дня и ночи.
