брошенные здесь же куски того, что еще недавно было прочнейшей стальной сетью. Любопытно, чем это ее разрезали? Впечатление такое, что тросы попросту перегрызли.
Лейтенант попытался представить себе некое абстрактное животное, которое могло бы проделать подобную процедуру, и невольно рассмеялся. Картинка вышла жутковатой. Достойной комиксов о национальном японском супермонстре Годзилле.
Прикола ради он даже поискал, нет ли где поблизости отпечатков гигантских трехпалых лап. Разумеется, ничего подобного не нашлось. Огромные следы имелись, но принадлежали они большому млекопитающему. Реликтовому слону, воскрешенному из небытия гением российских экзобиологов. Тому самому мамонту ценою двадцать тысяч геоларов, которого Синий Дракон должен был доставить на базу.
Японец скрипнул зубами и продолжил расследование.
Ловко же поставлена у русских зачистка территории. Молодцы. Ни капли крови не осталось, ни клочка одежды. Вообще ничего. Словно и не было здесь никакой бойни.
Но вот как им удалось избавиться от следов техники? Трава нигде не примята. Не пешком же они сюда пришли, а затем удалились? С воздуха атаковали, что ли? Так нет же. Гранаты явно бросали с земли.
Ладно, к дьяволу это все. Самое интересное, куда после освобождения делся драгоценный мамонт? Судя по следам, он преспокойненько удалился восвояси, не сопровождаемый кем‑либо из людей. Причем направился в сторону, противоположную той, где, по данным японской разведки, располагался Сибирский Центр восстановления древних видов. Не домой.
И что из этого следует?
А из этого вытекает, что…
«По‑моему, на борту имеется контейнер для транспортировки биоматериалов!»
Разве долго продлится пора гостеванья земного?
Время, как сон, промелькнет,
И «Добро пожаловать!» – скажут
На том свете пришельцу…
Классную песню сложил Носатый. «Похвалой Смерти» именуется. Название, конечно, не очень веселое, но это не важно.
Упуат никогда особенно не вникал в философский смысл того, о чем говорилось в творении его приятеля Тота. Ему просто нравилась мелодия и напевный ритм фраз, звучавших на священном языке нетеру.
Сколько раз бывало, приняв с друзьями пивка или чего‑нибудь покрепче, волчок горланил эту песенку назло высокомерному ханже Гору, который то и дело отчитывал неразлучную троицу за непристойное для богов поведение. Хнум обычно оправдывался, что‑то жалобно блея и почесывая крутой бараний рог. Птицеголовый умник Тот отмалчивался. Один Путеводитель грызся с руководителем экспедиции нетеру так, что только перья летели. В переносном, естественно, смысле. Хотя, видит Великий Дуат, не единожды в голову волчка закрадывалась злодейка‑мысль потрепать перышки заносчивому Соколу. Только боязнь лишиться законной пенсии сдерживала. И где теперь он, а где его пенсия?
Да, уже давненько Открыватель Путей не пел. Пожалуй, с тех самых пор, как на его голов�
