с «тевтонами», как за десять лет до того были уверены, что играючи побьют японских «макак».
Насколько обосновано было это утверждение? Генерал Деникин впоследствии писал: «Положение русских армий и флота после японской войны, истощившей материальные запасы, обнаружившей недочеты в организации, обучении и управлении, было поистине угрожающим. По признанию военных авторитетов, армия вообще до 1910 года оставалась в полном смысле слова беспомощной. Только в самые последние перед войной годы (1910–1914) работа по восстановлению и реорганизации русских вооруженных сил подняла их значительно, но в техническом и материальном отношении совершенно недостаточно…
Так называемая „Большая программа“, которая должна была значительно усилить армию, была утверждена лишь… в марте 1914 года. Так что ничего существенного из этой программы осуществить не удалось; корпуса вышли на войну, имея от 108 до 124 орудий против 160 немецких и почти не имея тяжелой артиллерии и запаса ружей. Что же касается снабжения патронами, была восстановлена лишь старая, далеко не достаточная норма в одну тысячу против трех тысяч у немцев.
Такая отсталость в материальном снабжении русских армий не может быть оправдана ни состоянием финансов, ни промышленности.
Кредиты на военные нужды отпускались и министерством финансов и последними двумя Государственными Думами достаточно широко.
В чем же дело?
Наши заводы медленно выполняли заказы по снабжению, так как требовалось применение отечественных станков и машин и ограничен был ввоз их из-за границы. Затем – наша инертность, бюрократическая волокита и междуведомственные трения. И, наконец, правление военного министра Сухомлинова – человека крайне легкомысленного и совершенно невежественного в военном деле. Достаточно сказать, что перед войной не подымался вовсе вопрос о способах усиленного военного снабжения после истощения запасов мирного времени и о мобилизации военной промышленности!»125
Сухомлинова после начала войны не пинал только ленивый – и большей частью заслуженно (учитывая специфический метод подбора кадров, применяемый Николаем, удивляться этому не приходится). Но именно отсутствие станков от него не зависело. Дело военного министра – размещать заказы, а не выполнять их.
Е. Прудникова пишет: «Начиная с 1910 года казенные заводы регулярно проваливали военные программы, и Россия вступила в Первую мировую войну абсолютно к ней не подготовленной. Мобилизационного запаса снарядов хватило на четыре месяца, а потом русские солдаты с тоскливым ужасом слушали немецкую канонаду, на которую им нечем было ответить. Мобзапас винтовок был около 5 млн штук, при том что число мобилизованных первой очереди насчитывало 7 млн человек. Уже к ноябрю 1914 года дефицит винтовок достигал 870 тысяч, а промышленность могла дать не более 60 тысяч штук ежемесячно. Люди были, но не было оружия.
„Выручили“ – если можно так сказать – частные военные заводы.
