и приисков. Алчные родственники фабриканта, братья и племянники – народ склочный, все не отдадут, за копейку ор поднимут. Но жирный кусок перепадет молодой жене обязательно. Старикан же потирал руки в предвкушении: юная красавица из приличной семьи идет к нему, фактически, в услужение. А ее худенькие плечи и тонкие запястья вызывали последние проблески вожделения.
Свадьбу назначили на Красную горку. Лукерья позднее часто пересказывала этот эпизод своей биографии, – в назидание безутешным девицам, – и подчеркивала: больше всего возмутило отношение. У вас, дескать, товар, у нас купец. «Спорили о выгоде. Кто больше на венчание потратит, какое приданое… Меня не смущались. Сижу в комнате, а права возразить не имею – как бочка селедки засоленной или кусок мяса на прилавке. Я взбеленилась: не позволю этим вурдалакам ломать мою судьбу,» – и добавляла с нескрываемым волнением, – «женщина в наш просвещенный век должна бороться за собственную свободу и независимость!»
Она сбежала из дома на Егория Вешнего. Долго не раздумывала. Прочла в газете, что в Петербурге и в Москве открылись новые курсы, где обучают учительниц и медсестер. Благотворительницы – отец называл их «чертовы бабы», и от этого они становились в представлении Луши еще большими героинями, – на свои деньги содержали «Общество взаимопомощи». Не бросят в беде. Нужно добраться туда. Через пол-империи. Без рубля в кармане и крепких башмаков. Путешествие отчаянное, практически безнадежное для пятнадцатилетней девочки. Но глаза ее пламенели столь яростно, что дикие звери, лесные разбойники, провинциальные сластолюбцы и прочие лиходеи не осмелились причинить вреда. А добрые люди… Их в России много, просто мы не замечаем, хорошие ведь все – на одно лицо, не то, что отрицательные персонажи, которых взгляд в любой толпе сразу выхватывает… Так вот, эти самые скучные бессребреники помогли добраться в столицу.
Приняли ее с распростертыми объятиями. Беглянка от ига семьи, сбросившая позорное ярмо, рвущаяся к свободе – шикарный пример, показательный и столь вовремя: начинается дворцовый сезон: балы, ассамблеи, пышные приемы. Будет о чем поболтать, да и средства собрать в пользу прекрасной мученицы не помешает.
Два года Лукерья училась, а заодно работала в издательской артели, печатала книги и брошюры. Запоминала яркие фразы разных авторов, оттачивала свои суждения и вскоре стала выступать перед собраниями. Высокий, но при этом чуть хрипловатый голос, придавал словам агрессивно-истерическое звучание. Она не уставала повторять сонным соратницам: «Несчастные девицы заблудились в дремучем лесу невежества, посаженном и взращенном эгоистичными мужланами, поэтому кричать „Ау!“ следует очень громко. Иначе не услышат. Не выйдут на зов, к свободе и равенству!»
Девушке исполнилось восемнадцать лет и покровительницы «Общества» отправили ее в европейские университеты. Набираться знаний, а заодно понаблюдать,
