это? – спросила жена.
– Икона, – виновато пробурчал я.
– Я вижу, но это не наша.
Отпираться было бессмысленно. Пришлось рассказать правду. Особенно красочно я постарался описать ужасные фиолетовые усы и бороду.
– Верни нашу икону, – заплакала супруга.
– Это икона ничуть не хуже той, – улыбнулся я и приобнял жену за талию, – видела бы ты, какую дешевую уродину мне предлагали купить. Но ты же знаешь, я не люблю жадничать, поэтому выбрал ту, что получше.
– Ты выкинул двенадцать тысяч, – процедила она.
– Что? Какие двенадцать тысяч? Нет. Всего тысячу.
– В иконе были деньги, – продолжила выть жена, – я откладывала их на Ейск.
Известие о том, что я собственными руками отправил двенадцать тысяч на помойку, заставило меня присесть.
– Но я не видел никаких денег!
– Они были спрятаны за картинкой, – промычала супруга и стала вытирать рукой сопли.
Смешанные чувства посетили меня в этот момент. Во-первых, было жаль потраченную тысячу, во-вторых, хотелось отвесить сопляку еще один подзатыльник и заодно дать поджопник брату, в-третьих, я убедился, что религиозность жены была сильно мною преувеличена, а стало быть, теперь в адрес попов можно отпускать различные шутки.
– Сейчас, – я погладил жену по голове, быстро надел шлепки и выбежал на улицу. Трактор с прицепом приедет только утром, а значит, икона должна быть на месте.
Мусорные контейнеры оказались переполнены, часть пакетов, а также плюшевый слон, залитый белой краской, лежали рядом. Я принялся откидывать все это в сторону, но как ни старался, отыскать разрисованную фломастером Божью матерь мне не удалось.
– Добрый вечер, сосед.
Рядом с ухом пролетел белый пакет и приземлился на самой вершине мусорной горы.
– Ловко, – сказал я и обернулся. В метрах десяти от меня, в застегнутом на одну пуговицу трофейном китайском мундире стоял Николай Семеныч – по слухам, бывший сотрудник госбезопасности, а ныне пенсионер, вот уже который год безуспешно пытающийся продать свою коллекцию засушенных кузнечиков.
– А то, – не без удовольствия ответил бывший кагэбэшник и подошел поближе, – что это ты тут рыщешь впотьмах? Неужто у Клавдии Степановны появился конкурент?
– Да нет, – замялся я, – просто оставил здесь икону, а ее кто-то забрал.
– Забрал, говоришь, – оживился Семеныч, – это не удивительно. Хорошая икона сейчас на вес золота.
– Это точно, – вспомнив свой поход в церковную лавку, согласился я.
– А у Клавдии спрашивал?
– Еще нет.
– Зря, – неодобрительно покачал головой пенсионер, – у этой женщины нюх на такие вещи. На прошлой неделе мне пришлось выкинуть чудесный цветочный горшок, и что ты думаешь? Точно такой же горшок я потом увидел у нее дома.
– Вы
