к делу, но явно помогающих раскрыть мотивы Юлькиного преступления. Юлька, несмотря на то, что следователь был ей симпатичен, отвечала односложно и придерживалась тех показаний, которые она давала при обыске милиционерам. Она старалась ни одним словом не выдать Вовика. Протокол допроса вел молодой студент-практикант. Он записывал за Юлькой каждое слово так старательно, как школьник, боясь упустить что-то важное.
– Ну-с, Трофимова Юлия Михайловна, – продолжал Игорь Олегович. – Очень интересно получается: из огромного количества девушек, проживающих самостоятельно, наркоторговец набрел именно на вас. Как вы это объясните следствию?
– Да я уже говорила, – осторожно, боясь запутаться, продолжала Юлька. – Я уже говорила, что не знала ни о каких наркотиках в коробках. Я ушла из дома, были проблемы с деньгами, долги, оплата съемной комнаты… Неделю назад сидела в парке на скамейке… расплакалась. Ко мне подошел парень и предложил заработать. Он сказал, что у него товар, а склад затопило. Вот и ищет того, у кого можно товар в коробках временно подержать.
– Так, понятно… А как выглядел этот «благодетель»? Описать сможете в деталях?
– Ну-у… он… высокий такой, волосы пепельного цвета, стрижка… в белой футболке был и в синих джинсах вроде, – придумывала на ходу Юлька. – Больше ничего не помню, никаких особых примет не было. Обыкновенный, каких тысячи в городе.
Игорь Олегович стучал ручкой по столу, исподлобья поглядывая на Юльку.
– А фоторобот составить смогли бы? – спросил он Юльку.
– Ну… наверное, – замялась Юлька. – Хотя вот в точности глаза, губы, нос я не запомнила.
– Ладно, – подытожил следователь. – На сегодня хватит. Подпишите ваши показания в протоколе допроса и все-таки постарайтесь получше вспомнить приметы того, кому обязаны вашим теперешним положением. Уведите подследственную Трофимову!
Юлька уставшая и опустошенная вернулась в камеру. Вскоре вместе со своими соседками Юлька вышла на прогулку в маленький тюремный дворик, зарешеченный со всех сторон. Где-то на дереве щебетали городские птички, вдалеке доносился шум машин.
Все эти звуки напоминали Юльке о том, что за этой клеткой, за этой каменной стеной существует тот прежний мир, где ее ждут на работу, где, наверняка, с ума сходит мама, обзванивая все больницы и морги.
Придя в камеру, Юлька грохнулась на свою постель и разразилась такими рыданиями, что пришлось вызывать медсестру с валерьянкой.
– Натворят невесть что, потом волосы на себе дерут! Вот дуры! – бурчала медсестра, отсчитывая положенные тридцать капель.
– А ну, че расселись, держите ее! Валерьянку вливать буду! – прикрикнула она на девчонок.
Девчонки подошли к Юльке, с трудом отодрали руки от заплаканного лица. Медсестра быстрым движением влила в рот Юльки валерьянку, достала из кармана пачку одноразовых платков и кинула их на кровать.
– На, утрись, чай не в санаторий
