форме, – сказал Алан, – Дело в том, что планы пришлось изменить. Мы связались с разработчиками «Стилета». Встреча через пять часов. В известном вам месте.
Вот как… Они знают, по-крайней мере, один из нет-форумов, через которые мы устанавливали контакт, знают пароли и позывные. И сумели перенести встречу на три дня раньше.
Видимо, слишком масштабной была операция СОКа. И слишком неуклюжей. Скоро информация о нашем провале просочится и обязательно дойдет до физиков. Поэтому американец так спешит. Я нужна ему прямо сейчас, работоспособной и свеженькой, как огурчик. У него нет лишних дней, чтобы устраивать проверки. Алан уверен, что достаточно меня «обработал».
Вот он, мой шанс! Единственный. На который я даже не смела надеяться…
Мы вылетели из Тулы вертолетом. Скоро на горизонте появились сероватые многоэтажки окраин бывшей столицы. Дома здесь сохранились лучше. Кое-где даже поблёскивали остатки стекла в оконных проёмах.
Чуть погодя, начался характерный московский пейзаж и мне захотелось закрыть глаза…
Раньше я не видела это с высоты.
Бомбёжки и голод выгнали из столицы большую часть жителей. Остальное довершили пожары. Дома без людей долго не живут. Тянувшиеся под нами во все стороны, почернелые, полуразвалившиеся остовы напоминали громадное неухоженное кладбище.
Даже сейчас, при ярком солнечном свете, Москва выглядела мрачновато. А ночью здесь по-настоящему жутко. В кой-какие места и полицаи не рискуют соваться после заката.
Тяжело выжить в городе-призраке. Но прятаться легче. Это не Тула, где на каждой улице нарвешься на патруль.
На всём огромном пространстве Москвы – врядли наберется три миллиона человек. Из них около двухсот тысяч – нелегалы и «полулегалы», обитающие в подвалах или сохранившихся бетонных коробках…
Кое-какие знакомые в московских Развалинах у меня есть. Если еще живы – помогут.
Я наклонила голову, вглядываясь через прозрачный колпак кабины. Внизу – Красная площадь. Флаг развевался над «МакДональдсом». Остатки бронзовых Минина и Пожарского уже успели демонтировать. На их месте возвышался пятиметровый уродец – памятник академику Сахарову работы Шемякина.
Площадь была чужой, как и всё остальное.
Миновав Садовое кольцо, вертолет приземлился на расчищенный от руин участок. Поблизости ждал автомобиль. Старенький ВАЗ-»девятка».
– Сколько – со мной? – уточнила я у американца.
– Кроме меня – еще один. Ждёт в машине.
Понятно. Ожидается такой богатый улов, что Алан никому другому не доверил забрасывать невод. Будет сложнее для меня. Но, пожалуй, куда приятнее.
И всё таки, странно. Он готов идти на личный риск. Он во мне ничуть не сомневается. Это точно. Но в чем дело, в моих актерских способностях? Или у американца опять припасен неизвестный козырь?
Мы сели в автомобиль, на заднее сиденье. Вертолет тотчас взмыл.
ВАЗ рванул с места.
Пока
