одеял, они были присыпаны, как горбушка хлеба солью, легкой пыльцой снежинок. Как крохотные паучки, они кружились в воздухе, постепенно опускаясь вниз и укрывая их собой.
– У нас, что, в купе – снег?
Теперь Аришка разглядела: мама сидела в углу Роминой полки, поджав под себя ноги, как маленькая девочка. А внизу под ней, на ковровой дорожке, расползалась жижа полурастаявшего снега, сказать проще – слякоти.
– Не пойму – откуда он берется? – вместо ответа продолжала мама беспомощно озираться.
Аришка, так и не постигнув сути происходящего, с удивлением смотрела на две припорошенные снежной пыльцой фигуры. Факт спанья в условиях снегопада поразил ее, кажется, больше наличия в купе снега.
– Рота, подъем! – крикнула, не удержавшись (так порой будил их по утрам папа). – С Новым вас годом!
– Какой еще новый год? – забормотала снежная гора по имени папа – он словно испугался необходимости делать новогодние подарки.
– Вы хотя бы живы? – пробивался к их сознанию голос мамы.
– А почему, собственно, мы не должны быть живы? Уж не хочешь ли ты сказать, что должны умереть от голода, потому что вчера плохо поужинали? И не хочешь ли ты реабилитироваться, покормив нас плотным завтраком?
При слове «завтрак» оба сугроба зашевелились, наружу выползли две вполне здоровые физиономии.
Папа и Рома сели на полках и, не торопясь (а куда, собственно, торопиться?), опустили ноги в попытке найти тапочки. И в ту же секунду, вздернув подошвы, уставились друг на друга. Оба они напоминали в этот момент Аришке ее любимого спай-с дога. По ее представлению, у космического пса должны быть именно такие наивно удивленные глаза.
– Что это? Откуда?
– Мы, что, на северном полюсе? – недоуменно качнул ногой папа.
– И даже не на южном, – нервно пожала плечами мама. – В самом обыкновенном вагоне, самого обыкновенного поезда, идущего по маршруту: «Москва – Кснибялеч».
Аришка слушала и думала: «Интересно, что бы они сказали, если бы узнали еще про то, что здесь произошло ночью? Нет, пожалуй, лучше не говорить!»
Она вздохнула: «А как хочется-то!»
Но если не родителям – тогда кому?
Взгляд невольно сполз в сторону брата. Тот уже снова успел затащить ноги на полку и, пока, суть да дело, принялся догонять остатки ускользающего сна.
Ей же самой, по сравнению с явлением ночных выползков, все остальное казалось вообще пустяком. И поэтому она сказала бодро:
– Подумаешь, снег какой-то! Может, просто плохо окно заделано?
– Я смотрела, – печально сообщила мама. – Нормально.
– Тогда может… – снизила она голос, – очередной прикол вагона?
– Еще скажи – чудо! – брат, оказывается, спал не так уж и крепко. – Все бы только в детские сказочки верить! Конечно, не она же под сугробом спала, не на нее же снег падал! Мы тут, можно сказать, чуть не заледенели, как генерал Карбышев…
Аришка снова скосила глаза:
«Нет,
