В общем, того, что носят волшебники.
– Волшебники! – усмехнувшись, передразнил ее папа. – Дожили! Да где ты их видела? В цирке? Ты что, маленькая девочка, чтобы во все это верить?
– А в руках, как и говорила проводница, два старинных баула!
– Ну, значит – обыкновенный пассажир только с большими сумками!
– Обыкновенный? Да? Тогда зачем он все это на себя нацепил?
– Ну, сумки могли быть какие угодно, лишь бы большие. Ты увидела на нем что-то клетчатое, у тебя, как у натуры впечатлительной, разыгралось воображение…
– Что же тогда этот обыкновенный пассажир со своими обыкновенными сумками делал в нашем тамбуре? – не сдавалась мама.
– Ну, решил, например, заранее подготовиться к выходу.
– Но он стоял в тамбуре, противоположном тому, где выход!
– Значит – хотел перейти в соседний вагон! Мало ли что может прийти в голову пассажиру! Сколько пассажиров – столько голов! – снова посмотрел папа на мамино достояние.
А мама вдруг медленно провела пальцем по поверхности лежащего на полке одеяла.
– И эта его накидка… Она действительно очень напоминает наше одеяло. Очччень напоминает… – и в голосе мамы вдруг прозвучали какие-то знакомые интонации: слышали они уже где-то эту растянутую букву «ч».
– Знаешь что, дорогая… Давай-ка ты лучше попей чайку, а мы все за тобой поухаживаем!
Папа осторожно придвигал маму ближе к столику, впервые не спеша забраться туда сам, первым.
– Ну его, этого клетчатого! Стоит из-за него так волноваться, головы ломать!
Следуя папиному примеру, все наперебой принялись ухаживать за мамой. Аришка добровольно сбегала за кипятком, Ромка даже собственноручно размешал чай в мамином стакане, а папа…
Тот вообще целых полчаса просидел рядом, забыв про все свои книги и журналы. И все просил маму «сделать еще глоточек, от которого ей должно стать еще лучше», пока она не заявила, что «чай у нее сейчас польется прямо из ушей».
После основательно растянувшегося чаепития на процедуру мытья стаканов командировали Ромку. На это задание, как на задание особой важности, было решено отправить мужчину. А так как папа неотлучно находился при маме – то единственным оставшимся мужчиной и был Роман.
– Все равно лучше, чем у тебя, это ни у кого не получится! – вручил ему стаканы папа.
Ромка вздохнул и, пронеся над Аришкой свое обреченно-недоступное лицо, обозначавшее «не мужчинское это дело», гордо удалился.
– Привет клетчатому! – не смогла удержаться Аришка.
Итак, брат ушел, Аришка же принялась думать. На этот раз о том, что сказала мама.
«Верить или не верить?»
С одной стороны, мама действительно могла принять за мага какого-нибудь пассажира в клетчатой одежде. С другой… Аришка тоже ночью видела в их купе двух странных типов и, если бы о них решилась рассказать, – еще неизвестно, поверили ли бы ей. Брат, например, не поверил.
Странно,
