Аришки, наконец, дошло! И все чупсы мигом вылетели у нее из головы.
– А, кот Леопольд! Ты же говорил, что его не существует? Что это детские сказочки?
– Слушай лучше!
И две головы, свесившись в межполочном пространстве, принялись вести секретный совещательный диалог.
Минут через пят Аришка наматывала на шею шарф.
Итак, эти двое ночью ей не привиделись. Брат видел их тоже. Он видел их идущими по коридору. Значит – они едут в их поезде. А может – в их вагоне?
Теперь Ромка владеет той же информацией, что и она. Правда, в то, что в вагоне происходит что-то непонятное, может даже сверхъестественное – он не верит.
– Ну, допустим… Даже если они и зашли ночью в купе – что с того? Два подвыпивших пассажира, возвращаясь из ресторана, могли запросто перепутать купе!
Поделившись соображениями, они все же решили пойти прогуляться: свежие, проветренные головы им сейчас были жизненно необходимы.
Они уже подошли к спусковой лестнице, как прямо перед собой увидели парочку. Ту самую, только что бывшую предметом их разговора.
Двое толклись на платформе, как раз собираясь подняться в вагон. У коротышки подмышкой торчала свернутая трубочкой газета. Из газеты выглядывал хвост селедки.
Первое интуитивное желание: сбежать, укрывшись в глубине вагона. Но парочка успела их заметить.
И, взяв себя в руки, как ни в чем не бывало они по очереди спустились на платформу.
В тот самый момент, когда Аришка собралась спрыгнуть с последней ступени, коротышка чуть отшатнулся, пропуская ее. На секунду их взгляды встретились, и что-то дрогнуло в его зрачках. Рука его дрогнула тоже, и хвост селедки вызывающе качнулся у Аришки под носом.
А еще, когда они только увидели, Аришка непроизвольно толкнула локтем брата, перехватив мгновенный промельк длинного, который, кажется, и не взглянул даже, но сфотографировал взглядом. И что-то успел шепнуть напарнику.
Проскакивая мимо коротышки с шишкообразным носом, почти одного роста с Ромкой (не нос, разумеется, его обладатель), Аришка сделала вид, что его не узнает. И прошла мимо, гордо подняв голову.
А коротышка со своей селедкой, почти налетев на нее, вдруг засуетился: прихватил пальцами шляпу и забормотал извинительно:
– Миль пардон, мадам, то есть я хотел сказать, миль пардон, мадемуазель.
Интонацию голоса Аришка тоже узнала: фальшивый иностранный акцент. Да, сомнений быть не могло – именно этот голос она и слышала ночью.
Стоя на платформе, брат проводил взглядом исчезнувшую в тамбуре парочку.
– Копченая… – повела носом Аришка.
– Ты про что?
– Про селедку. Не заметил, что ли? У коротышки подмышкой.
– Я на такие мелочи внимания не обращаю, – скептически поморщился брат.
– Ничего себе мелочь! Очень даже крупная мелочь! А запах…
– Запах к делу не относится.
– В
