едет в купе один, не с кем даже словом перемолвиться. И она сказала:
– Вообще-то я бы могла… – с друзьями они порой посвящали время этому, не слишком добропорядочному, с точки зрения взрослых, занятию.
– О, это было бы так замечательно! – возликовал уже почти потерявший надежду толстячок. – Это было бы великолепно! – взгляд его ожил снова.
– Ну, если в «дурака» или в «пьяницу»… – старалась Аришка не смотреть на маму.
– Замечательно, замечательно… – карты в пальцах толстячка запорхали, словно стая перелетных птиц.
Но не успел он собрать свою стаю обратно, как стены купе снова начали сотрясаться. Это была целая симфония из фырканья, хлюпанья, хрюканья и прочей звуковой какофонии.
– Что с тобой? – оторопела смотрела на сына мама. – Ты что – простудился?
– Просто – крошка… – старательно откашливался брат. – Просто крошка попала не в то горло.
Мама принялась стучать Ромку по спине, а обнадеженный толстячок смотрел на Аришку.
– Так что, юная леди? Выручите меня?
Аришка же теперь не знала, как ей и быть. Конечно, она поняла смысл звукового выступления брата и по достоинству его оценила. Но ей было жаль толстячка. Он такой милый, и такой одинокий, и к тому же – совсем не страшный. Совсем не похоже, чтобы он мог – шарфиком, яблочком или подставить подножку. И, продолжая пребывать в замешательстве, она теперь не знала, как ей и быть.
– Ну, Арина, ты и забывчивая! – пришел ей на выручку, откашлявшись, брат. – Мы же с тобой как раз собрались в шахматы играть! Я ведь тоже жду! – прорвался он сквозь мамин взгляд, даже и не подозревавший, как сильно любит он эту интеллектуальную игру. – Надо же сдерживать слово!
Толстячок беспомощно заморгал:
– Жаль, очень жаль. Видно, до Кснибялеча мне так и придется просидеть в купе одному.
Он сникал и обесцвечивался прямо на глазах. Вид его был такой грустный, что мама не удержалась:
– А вы попробуйте пройти по другим купе. Мы же здесь не одни. Может, и найдутся желающие.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Мои соседи слева такие нелюдимы. Даже не открывают дверь. Сидят запершись, делают вид, что их там просто нет. И вообще, это их купе… – он хотел и еще что-то добавить, но сдержался.
– Ну… – пожала плечами мама. – Пройдите по другим купе. Ведь здесь целый вагон.
– Хорошо, я, пожалуй, последую вашему совету, – он кивнул, но было видно, что уходить ему от них почему-то не хочется.
Едва за толстячком закрылась дверь, Аришка выпалила, чтобы мама не успела задать вопрос первой:
– Мам, зачем ты придумала, что с пяти лет не играешь в карты? А еще говоришь: «врать нехорошо»!
– Почему врать? Я не вру, – пожала плечами мама. – Просто до пяти лет я жила у бабушки с дедушкой, они и научили меня. Втроем же играть интересней. А когда мне пошел шестой год – родители забрали меня обратно в город, домой. Там, вблизи цивилизации, эти навыки и пропали.
