оставшуюся от ее любвеобильного супруга. Иван ничего этого не замечал, он со всеми перезнакомился, рассказывал анекдоты, в общем, вел себя как рубаха-парень.
Когда сели за стол и начались здравицы, оказалось, что он не такой молчаливый, каким был в кемпинге, напротив – самый бойкий и красноречивый. Первым произнес какой-то витиеватый кавказский тост и поздравил «молодых» от всего сердца. Как-то незаметно в центре внимания оказались не «молодожены», отмечавшие юбилей, а Иван и Вера. Именно вокруг них концентрировалось внимание присутствующих. Они оживленно поддерживали разговор. Вера рассказывала о путешествиях, о том, какой дом они строят, в общем, о своей обеспеченной полноценной жизни. Иван слушал, улыбался, иногда призывал жену к скромности и говорил, что хвастать нехорошо, но было видно, что он гордится собой и знает: все понимают, кто именно создал Вере такую замечательную жизнь.
Но по мере того, как опьянение брало свое, лоск вежливости и доброжелательности слетал с него, как шелуха с арахисовых орешков. Иван перешел на «ты» со всеми мужчинами, снисходительно похлопал по плечу Степанова, а это было все равно, что дернуть за хвост льва в зоопарке. Впрочем, пьяные проделывают и, такое, а о последствиях потом пишут все газеты страны. Но в отличие от льва, Бэтмэн мог до поры до времени сдерживать свои инстинкты. Он только посмотрел выразительно на бойкого гостя, и тот тут же убрал руку.
Вскоре выпили коньяк, выпили водку, съели почти всю иранскую икру. В перерыве, когда мужчины вышли на косогор покурить, Степанов отозвал напарника в сторону:
– Слушай, а что это за хмырь? Чем он занимается?
– Иван-то? – ответил Васильев. – Да толком я не знаю. Судя по рассказам, каким-то бизнесом.
– Надо будет его проверить, – сказал Бэтмэн. – А то с таким счастьем – и на свободе! Похоже, у него оружейный или наркотический бизнес…
– Вижу, он тебе тоже не понравился.
– Не то слово!
– Хочешь, я скажу тебе, кто ты такой?! – вдруг раздался громкий голос Ивана. Он держал за рубашку Сеню Хилобока – мужа Татьяниной подруги и, приблизив лицо, смотрел на него, как удав на кролика.
– Ты никто! Особенно по сравнению со мной!
– Почему? – Сеня пытался высвободиться и обескураженно поправлял очки. – Я старший конструктор, руководитель группы! У меня четыре изобретения…
– Ну, и хрен тебе цена! – разнузданно закричал Иван. – Ты никто! Обычное серое говно!
– Почему ты так себя ведешь, уважаемый? – встрял Степан, бывший соученик «Американцев», и ловко оторвал руку Ивана от рубашки Сени, показывая, что не забыл давно изученного приема «освобождение от захвата». – Мы же в гостях, на торжественном событии…
«Американцы» переглянулись.
– Ну, что? – спросил Степанов. – Проучим его, как Гувер того гангстера из Чикаго?
Они часто вспоминали действия и поступки
