же ее как будто принадлежала совсем другому человеку. Гостиная выглядела аккуратно, но потертые вещи и старая мебель не вязались ни с внешностью, ни с привычками Хлои. Неужели она все это купила? Неужели сама выбирала вот эти коричневые кресла и диван с обивкой, которая вызывает ассоциации с ремеслом таксидермиста? А чего стоила целая стая разнокалиберных деревянных сов на полке рядом с телевизором или кухонные часы с осклабившимся шмелем на циферблате и яркими дутыми буквами, которые складывались в надпись: «Время жужжать!»?
– Я… совсем другого ожидал…
Хлоя проследила за моим взглядом и расхохоталась. Именно так она хохотала всегда перед тем, как уничтожить меня в вербальной форме.
– А чего же вы ожидали, многоуважаемый мистер Райан?
Я помялся. Не хотелось обижать ее, но любопытство пересилило.
– Я ожидал, что твоя квартира будет больше похожа на тебя.
– Что? Тебе мои совушки не нравятся?
– Совушки как раз очень нравятся, только…
– Значит, кушетка не угодила? Может, если мы на ней покувыркаемся, у тебя мнение изменится?
– Прелесть моя, я готов с тобой кувыркаться на чем угодно. Просто я хотел сказать, что твоя квартира представлялась мне не такой…
Черт. О чем это я? Хлоя, сдерживая смех, закрыла мне рот ладонью.
– Расслабься. В этой квартире жила моя мама. Мне здесь нравится, но насчет вкуса ты угадал – ни одну из этих вещей я не покупала. Пока я училась, мне даже в голову не приходило что-то здесь поменять.
Я снова огляделся.
– То есть трусы за сто баксов ты себе покупаешь, а диван сменить не хочешь?
– А ты, оказывается, сноб. Новый диван мне не нужен. А вот новые трусы нужны регулярно.
– На сей раз они точно понадобятся, – заметил я и продолжил нежную атаку на ее пуговки.
Когда с ними было покончено, я осторожно снял с Хлои блузку и чуть отступил, любуясь. Хлоя была прелестна в ярко-красном бюстгальтере и тонюсеньких ярко-красных стрингах.
– Скажи, чего тебе хочется? – спросил я отчаянно, откинув прядь волос Хлои, чтобы удобнее было посасывать ее шею, подбородок, ухо. – Что к тебе применить – член, язык или пальцы? В смысле, я готов на всё, но надо же с чего-то начать. Мы столько времени не виделись, у меня просто крышу сносит.
Я схватил ее за руку, призывая подвинуться ближе:
– Дотронься до меня, детка!
Она повисла у меня на шее, взяла в ладони мое лицо. Пальцы у нее дрожали.
– Беннетт.
Лишь когда она произнесла мое имя с этой интонацией – словно была смущена или даже напугана, – я вспомнил ее слова: «Ты меня сейчас возненавидишь».
– Да?
Глаза у нее стали огромными, виноватыми.
– Я сегодня защитилась, и…
– Ох черт! Какой же я болван! Надо тебя отвести поужинать!
– Я обещала Джулии с Сарой, что сегодня мы отметим
