в качестве подходящего времени для его убийства Саул может счесть уже следующий день: наступает новый месяц, в честь которого, как и предписывает Закон, во дворце будет совершено жертвоприношение, а затем начнется пир, на котором обязаны присутствовать все родственники и ближайшие слуги царя[32]. Саул, продолжил Давид, наверняка рассчитывает, что Давид в числе прочих окажется за праздничным столом, и он сможет убить его, инсценировав припадок безумия.
Давид предложил Ионафану проверить эти свои предположения самым простым способом: с разрешения Ионафана он не явится на пир, а когда Саул спросит о нем за столом, то Ионафан ответит, что разрешил Давиду отправиться на празднование новомесячия в родной Вифлеем, к родителям. Если Саул воспримет это известие спокойно, значит, и в самом деле опасения Давида напрасны, гнев Саул остыл, и он отказался от своих планов казнить его. Если же Саул, узнав об отсутствии Давида, придет в ярость, то это будет однозначно свидетельствовать, что Давид прав. Причиной же ярости Саула будет то, что он не в состоянии привести свой план в действие.
Оставалось прояснить только один вопрос: каким образом Ионафан известит Давида о настроениях Саула? Ионафан предложил решить эту проблему просто: на третий день после начала месяца, когда закончится двухдневный царский пир, Давид должен укрыться у расположенной неподалеку от ставки царя скалы Азель (Эзел). Туда же придет Ионафан вместе со своим пажом и выпустит три стрелы из лука. Если Саул спокойно отреагирует на отсутствие Давида и тому будет нечего опасаться, Ионафан громко крикнет пажу, что стрелы упали где-то поблизости и именно там их следует искать. Если же станет ясно, что Давид прав и должен бежать от гнева Саула, Ионафан велит оруженосцу «искать стрелы подальше».
Этот разговор Давида и Ионафана исполнен необычайно глубокого психологического напряжения: чувствуется, что Давиду очень хочется верить в искренность Ионафана, и все же он не до конца доверяет другу и даже в какой-то момент предлагает ему убить себя вместо Саула, а Ионафана же чрезвычайно больно ранят эти подозрения. Но при этом все комментаторы обращают особое внимание на следующие слова, сказанные Ионафаном в ходе этого разговора:
«И сказал Йонатан Давиду: … и да будет Господь с тобою, как был он с отцом моим. И (не только) пока я еще жив, не лишай меня милости Господней, чтобы мне не умереть. Но не оставляй ты милостью своею и дома моего вовеки, даже и тогда, когда истребит Господь врагов Давида до единого с лица земли! И заключил Йонатан союз с домом Давида, и просил Господа (наказать) врагов Давида…» (См. 1, 20:12-16).
Из этих слов, по мнению раввинистических авторитетов, как раз и следует, что Ионафан уже убежден, что Давид будет следующим царем Израиля, обращается к нему как к будущему царю и просит, когда это свершится, милосердия для себя (если он будет жив) и для своих потомков.
И вот пришел новый месяц.
Царь и все его приближенные совершили обязательное в этот день омовение в микве –
Начало каждого месяца («рош ходеш») по лунно-солнечному еврейскому календарю у евреев считается праздничным днем. В древности в этот день приносились дополнительные жертвоприношения; в наши дни читаются особые молитвы «на новомесячие» и устраивается праздничная трапеза. Есть месяцы, приход которых отмечается не один. а два дня подряд.
