в краже терафимов обвиняет Лаван Иакова, когда нагоняет бежавшего зятя. Судя по всему, терафимы имелись в домах многих жителей Ближнего Востока. Однако для евреев они были идолами, олицетворяли собой языческую мерзость, и им просто не могло быть места в том доме, где чтили Закон Моисея.
На основании того, что Мелхола для обмана караульных использовала терафима, ряд исследователей Библии приходят к выводу, что даже в тот период, то есть на рубеже XI-Х вв. до н. э. евреи еще не были последовательными монотеистами, и в их среде то и дело явно или тайно наблюдались рецидивы возвращения к язычеству, которое в будущем в определенные моменты еврейской истории приобретет еще более открытые и массовые формы.
Однако согласно другой точке зрения, слово «терафим» можно перевести и просто как «кукла». В этом случае речь идет о том, что Мелхола в спешке сделала тряпичную куклу, перетянув большой кусок ткани в нескольких местах веревкой, затем на «голову» куклы набросила в виде некого подобия парика козью шерсть, увеличила ее объем с помощью мужниной одежды и прикрыла ее одеялом. Этой же версии придерживается Флавий, согласно которому Мелхола просто «устроила кровать так, будто в ней лежит больной, а под одеяло сунула печень козы».
По другой версии, Мелхола действительно уложила в кровать филистимскую статуэтку, которую Давид принес в дом в качестве сувенира из одного из своих походов, но, разумеется, никогда не использовал ее для идолопоклонства.
Как бы то ни было, благодаря этому трюку Мелхолы, пока Саул хватился Давида, тот уже был на пути в Раму, к дому пророка Самуила.
Глава 5. Беглец
Выбор дома Самуила в качестве убежища был не случаен. Давид был убежден, что Саул не осмелится отдать приказ ворваться в дом пророка. Однако Самуил, зная, что царь не простил ему последнего пророчества и так же, как и Давида, числит его в своих врагах, отнюдь не разделял этой уверенности. Поэтому услышав от Давида рассказ о последних событиях, он решил укрыться с ним в своей «школе пророков», расположенной в другом квартале Рамы – Найоте. Десятки учеников изучали в этой школе под руководством Самуила Священное писание; часы учебы перемежались в ней с регулярными пламенными молитвами, и у Самуила была надежда, что Саул действительно не решится производить арест Давида в таком месте, на глазах множества людей.
Устное предание рассказывает, что, придя в школу, Давид и Самуил уединились и до рассвета учили Тору – «Пятикнижие Моисеево». Причем с присущей для фольклора гиперболизацией добавляет, что за одну эту ночь Самуил открыл Давиду такие скрытые в Торе тайны мироздания, для постижения которых другим, обычным людям понадобилось бы сто лет непрерывной учебы.
Великий комментатор Торы Абарбанель[30], основываясь на сборнике мидрашей «Ялкут Шимони», рисует более развернутую картину этой ночной беседы между будущим царем и пророком. Давид, говорит Абарбанель, начал изливать перед пророком сердце; поведал, как тяготит его тайна его помазания
Абарбанель (1437-1508) – один из лидеров евреев Испании во время изгнания в 1492 году. Автор расширенного комменатрия к Библии, изданного в начале XVI века в Венеции.
