мальчишка, худой, неловкий, с синеватой, замерзшей кожей, – в этот момент у ворот Светкиной дачи прошуршали колеса автомобиля, хлопнула дверца, хохотнул женский голос, пробасил мужской, и я догадалась, что приехал Светкин папашка, дядя Олег.
– Бежим! – шепотом закричала я Чёрту.
Он испугался, ах как он испугался! Нервничая, стал натягивать джинсы, рубашку, куртку; кроссовки никак не зашнуровывались, и он от злости, испуга и ярости разорвал один шнурок.
Я тоже лихорадочно натянула платье, схватила одной рукой сумку, другой – тесные новые туфли и выскочила за Чёртом в открытое окно на веранде.
Когда мы уже влетели в лес и я остановилась, чтобы в росной траве вымыть заляпанные ноги, первое, что мне пришло в голову, – на столе осталась стоять не пустая молочная бутылка, а сковородка с недоеденной жареной колбасой. Я рассмеялась.
Чёрт, всю дорогу от поселка не проронивший ни звука, резко сказал:
– Глупо.
– Ты не понял… – хотела объяснить я.
– Не надо, а? – Голос его дрожал от обиды, злости, бессилия; я, широкоплечая, нелепая Командирша, видела его испуг, его полудетское тело, а теперь еще и смеюсь…
Он, не оглядываясь, широко зашагал по еле виднеющейся дороге. Он бросил меня. Я перестала для него существовать.
Мне пришлось весь путь бежать за Чёртовой тенью, как собачка. С детства я боялась темноты, тем более черного ночного леса.
В метро нам повезло: из тоннеля – мы ни минуты не ждали – появилась ленивая, тяжелая электричка. Мы вошли в пустой вагон, в тот же вагон вбежала возбужденная команда и черная, как туча, Эльза.
– Невезуха… – пробормотал Чёрт. – Всегда надо отрываться в метро, когда народу много. Теперь они не отстанут.
За окнами мелькали огоньки перегонов, тихие станции с полупритушенным светом. Команда о чем-то яростно, тихо переговаривалась, Эльза трясла головой и оглядывалась на нас.
Перед станцией, на которой мне надо было выходить, Чёрт, не глядя в мою сторону, сказал:
– Дойдем до твоей школы, там я останусь, а ты руки в ноги – и чеши домой.
– Почему – чеши? Я пойду. – Я попыталась усмехнуться и показать: мне не страшно.
– Я сказал: руки в ноги, значит, руки в ноги. Ты их не знаешь – мигом «обуют»…
– Правильно, не знаю и знать не хочу…
– Всё, – оборвал меня Чёрт.
Мы молчали, поезд вот-вот должен был въехать на мою станцию.
– Ты позвонишь мне завтра? – спросила я.
Конечно, он не собирался мне звонить, он уже выбросил меня из мыслей и непонятно зачем сейчас провожал… Да и я сама не знаю, зачем задала ему этот вопрос.
Чёрт не успел ответить. Поезд остановился, двери разъехались, и мы выскочили из вагона.
Эльза и команда не отставали. Они шли за нами быстро, тихо, следуя неясному для нас плану.
И тут на улице меня прорвало. Ну должны же люди уметь объясняться?!
– Чёрт,
