не означало, что за каждое возбужденное дело он получал какие-либо взятки или откаты. Отнюдь, схема работала гораздо сложнее, и заказные дела проходили весьма завуалированно. При всей «невинности» полковника Зоткина мимо него не проскакивал ни один жирный «клиент». Дальше следственный конвейер подхватывал очередного «лоха» и крутил его до победного конца, пока излишний «жирок» не сойдет и не осядет в правильных карманах.
С другой стороны, следователь должен был понимать, что с «пассажиром» типа адвоката Павлова шутить не получится, а вот составить выгодный дуэт вполне возможно.
– Если дело будет возбуждено, – пообещал Артем, – вы сможете комментировать ход расследования сколь угодно широко. Уж выход в телерадиоэфир вам гарантирован. Это я обещаю. Внакладе не останетесь.
Глаза полковника на миг загорелись. Всем юристам, и следователи не исключение, рано или поздно хочется публичности и славы. Проблема заключалась в другом: дело обещало стать «висяком», а Павлову будет нужен результат.
– Внакладе? Нет. Не останусь. Мы вам откажем, господин адвокат. Нет здесь состава преступления. Я сожалею о вашем отце. Сам про него много слышал, но следствие здесь бессильно. Нет преступления. Трагедия есть, а криминала нет.
– Но экспертиза… – начал возражать Артем, и Зоткин упреждающе поднял руку:
– Экспертиза ничего внятно указывающего на преступное действие не показала. Это просто несчастный случай. При чем здесь УК? Так что извините. Отказ получите по почте. Обещаю не задерживать. – Он равнодушно посмотрел на Павлова и все-таки добавил: – Порядок обжалования знаете сами. Ведь будете жаловаться?
Артем поднялся со стула.
– Буду!
Блиц
В Арбатском межмуниципальном районном суде, где он бывал всего пару раз за свою пятнадцатилетнюю адвокатскую карьеру, царил вечный судебный хаос. Казалось, правосудие рождается из криков истцов, слез ответчиков, бумажных пикировок экспертов, свидетельских неявок, просроченных повесток, потерянных папок с делами и доказательствами и материализуется через конкретного и единственного человека – судью.
Так и должно быть, вот только судья этот совершенно не идеален, склонен к полноте, мечтает об отпуске или хорошем добром муже, натирает до мозолей ноги неудобными туфлями, страдает от геморроя и мучается под тяжестью душной мантии, а приходится через силу олицетворять закон, справедливость и выносить решение «именем республики».
Тем не менее судебная машина при всей ее неповоротливости и громоздкости работает и – плохо ли, хорошо ли – но правосудие вершит, особенно если тяжущиеся стороны дали себе труд изучить инструкцию по применению этой машины. Павлов инструкцию знал назубок, а потому в три часа обошел все необходимые его клиентам инстанции и наконец добрался до дежурного судьи. Именно в этот кабинет вела самая длинная, невероятно длинная людская очередь.
Павлов слегка поклонился готовящейся войти в кабинет следующей по очереди пожилой
