style="font-size:15px;"> – А из того, что знаешь?
– По певцам сказать могу. Клим Чук, Айя Кисс – из последних. Группа «Вице-президент», «Ляльки» – это уже давние. Но тут как раз исключение. Все бумаги Шлиц подписывал.
Агушин снова удивился:
– Это почему же так?
– Очень просто. Они же когда бесхозные-бездомные, чмошные, короче, приползают к продюсеру, то все как один скулят. Готовы отдаться по беспределу.
– Что это значит?
– Ну, они никто. Не то что звезды, а вообще ни-кто! Пустое место. Таких в любой сельской музыкалке сотни. А продюсер может из каждого более-менее артиста сделать. Только ему это ни с какого боку не упало. А им – мечта! Так за эту мечту они готовы хоть в постель, хоть в прорубь.
При слове «постель» глаза Агушина засветились. Он был не чужд плотских радостей и сплетен.
– И что же продюсер?
– По-разному. – Митя поморщился. – Отдаться-то все хотят, только что потом с ними делать? Мы же их не в путаны готовим, а в артисты. А артист все же должен иметь талант.
– Ну, а как вот эти… которых ты называл? Клим Чук, Айя Кисс?
– А-а-а. Клим сам прибился в «Гоголеффе», ночном клубе, два года назад. Он там снимался…
– В фильме?
– Ха! Если бы! Снимался – в смысле, кто бы его снял на… вечер или ночь. Как получится, – ехидно пояснил Митя, вспомнив недавний разговор и наглые ответы того, кто недавно на роль выше клубной потаскухи не претендовал.
– И что же Шлиц? Снял его? – Агушин все же ждал скабрезных подробностей.
– Не-е-е. Он на него и не смотрел даже. Так тот увидал Шлица и выскочил на сцену. Там какая-то певичка зажигала. А тот давай ноты брать выше нее. И так с ней соревновался, что босс и увидал. Увлекся, смотрит на него и говорит: «Не может быть! Не может быть, чтобы он эту ноту взял». Короче, произвел Климуша эффект слабительного. Разорвавшейся клизмы.
– Не понял…
– Ну, понесло Давыдыча! Зацепил он его своей высокой октавой. Позвали за столик. Тот чуть не умер на месте. Ну, и пошло, поехало. Первый клип – сразу хит. Премии через год: «Муз-ТВ», «МТВ», «Граммофон», «Стопудовый». Парню башку и рвануло. Зазвездился.
Агушин быстро перевернул еще один листок блокнота.
– А на каких условиях он работал со Шлицем?
– Почему работал? Он и сейчас обязан. По контракту десять лет. После чего не имеет права пользоваться ни своим сценическим именем, ни образом.
– Как же такое возможно?
– Да ведь его зовут не Клим Чук, а Федя Климчук. Мальчик из белорусского городка Бобруйска. Потому и не может он называться вне контрактных обязательств Климом.
Агушин заволновался:
– Хорошо. А если что-то происходит с продюсером? Вот сейчас, после смерти, какие последствия?
– А никаких, – мотнул головой Фадеев. – Контракт переходит наследникам. Обязательства исполняются до его истечения. То есть еще восемь лет. Даже
