лагерь находился на берегу Черного моря, под старой, древней горой – потухшим вулканом.
Сама гора давно уже считается заповедником.
Лагерь стоит как раз на границе заповедника и старинного курортного поселка. Не буду описывать свое впечатление от местности. Оно ничем не отличалось от первого, автобусного впечатления.
Какая красота! Я даже предположить не мог, что такое бывает.
Споткнувшись, я остановился, случайно задрав голову. Мой друг Лёнчик наткнулся на меня:
– Ты чо? Окаменел?
Я показал Лёнчику на небо. Лёнчик поднял голову и тоже «окаменел».
Над нами разливалась такая синева… такая голубизна… такая лазурь! Без единого облачка… высоченная и бездонная.
Нас поселили в отдельный небольшой павильон и накормили. После обеда мы сразу отправились купаться и сидели в воде… не буду говорить сколько…
Чем только Петрович и Гимназия ни грозились нам – мы не вылезали. Но пострадал только я один.
Маму надо слушаться. Купаться надо по пять минут. Ну, по десять…
Потому что сразу после пляжа я замерз и даже натянул на себя свитер. Наверно, я глупо выглядел в свитере в жару, да еще после купания. Но мне было наплевать, как я выгляжу. Мне становилось все холоднее. В горле першило. Я едва притопал на ужин.
После ужина я свалился на кровать, закутался в простыню и покрывало, но никак не мог согреться. Пожалел, что теплого одеяла нет. Лето же! Одеял нам не раздали…
– Да ты, кажется, заболел. – Петрович положил руку мне на лоб. – Ступай-ка в изолятор! Сам найдешь дорогу?
– Я его провожу! – вызвался Лёнчик.
– Давай провожай! Только до изолятора – и назад! А то знаю я вас, провожальщиков!
Мы с Лёнчиком направились к изолятору. Меня уже просто колотило. Подбородок трясся помимо моей воли…
Изолятор располагался в стороне ото всех лагерных построек, на возвышенности, под самой заповедной горой. Маленький беленький домик с верандой. В середине – процедурный кабинет. Две палаты для больных, а в третьей палате жила, как я потом узнал, молодая врачиха, Вера Петровна, или Верочка.
Симпатичная, тоненькая, как девчонка, Вера Петровна изо всех сил хотела казаться строгой, но у нее это не очень получалось.
Верочка встретила нас на веранде. Она сразу поняла, кто болен.
– Ох-ох-ох! – всплеснула она руками, глядя на меня.
Мне сунули градусник. Я едва сидел.
– Тридцать девять и семь! – торжественно объявила Верочка, глядя на градусник. – Ну-ка, рот открой!
– А-э-э, – чуть не подавился я.
– Так и есть! Ангина начинается! Ты перекупался!
– Ничего я ни пере… ку… – попытался возразить я. – Я только… о-д-дин разок…
Зубы не дали мне договорить.
– Иди ложись на кушетку да то самое место готовь!
Верочка уже доставала шприц и ампулы с лекарствами.
– М-может,
