кобуры, снял с предохранителя, передернул затвор. Убедившись, что патрон в патроннике, направил пистолет в область головы Павлова и с расстояния одного метра умышленно произвел выстрел».
Из показания потерпевшего в ходе предварительного следствия:
«Кротков, прицелившись в меня, сказал: „Получай!“ Раздался выстрел. Я упал. Боли не почувствовал. Был в сознании. Кротков подошел ко мне и спросил: „Что, хватит тебе?“ Потом ушел от меня. Я стал звать на помощь, но никто не подходил».
Из показаний обвиняемого:
«В тот момент я был утомлен и пьян. Перед тем, как пойти отдыхать, по привычке решил убрать пистолет в сумку. Поэтому я вынул его из оперативной кобуры. Забыв вынуть магазин, передернул затвор, дослав патрон в патронник, произвел контрольный спуск. Произошел выстрел. Павлов, стоявший рядом, взмахнув руками, упал на пол. Выстрел произошел случайно. Моя вина лишь в том, что я неосторожно обращался с оружием».
Поясню. Кроткову было предъявлено обвинение по статье 108 ч.1 еще советского Уголовного кодекса. Эта статья гласит:
«Умышленное телесное повреждение, опасное для жизни или повлекшее за собой потерю зрения, слуха, или какого-либо органа либо утрату органом его функций, душевную болезнь или иное расстройство здоровья, соединенное со стойкой утратой трудоспособности не менее чем на одну треть… наказывается лишением свободы на срок до восьми лет».
Сам же Кротков считал себя виновным лишь в пределах статьи 114 УК:
«Неосторожное тяжкое телесное повреждение наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на тот же срок».
Разница? Еще какая!
Удобно все-таки быть обвиняемым, если до того Уголовный кодекс был твоей настольной книгой.
Знал Кротков: на его стороне некоторые обстоятельства. Во-первых, история происходила ночью, следовательно, свидетелей, как говорится, кот наплакал. Во-вторых, допущенные некоторые процедурные ошибки в ходе предварительного следствия позволили ему, Кроткову, чувствовать себя совершенно свободным. Сначала задержали, а потом отпустили, взяв подписку о невыезде.
Часто ли слышал ты, читатель, о таком гуманизме к человеку, который подозревается в совершении тяжкого преступления? Известно другое, следователи предпочитают держать в СИЗО до самого суда даже тех, кто, к примеру, вышел на улицу с лозунгом протеста.
В данном же случае Кроткову явно предоставили шанс попытаться с наименьшими потерями выпутаться из скверной истории. И он использовал тот самый шанс на все сто процентов. Кротков считал для себя вполне возможным являться на допрос к следователю после второго, третьего вызова.
Автор этих строк за гуманизацию права. Но только с одной оговоркой – чтобы это прекрасное качество относилось ко всем, а не только к тем, кто еще вчера носил милицейские погоны и, якобы, ловил преступников.
И все же…
Из показаний ночного сторожа вагона-ресторана:
«В момент инцидента я находился в буфете. После выстрела ко мне пришел
