судьбы, которая не успев начаться была для него закончена. Голова упала на грудь, ноги подкосились, две сильные руки с обеих сторон подхватив его выволокли наружу. Толпа людей теперь уже спокойно и с интересом наблюдала за человеком, который с заведёнными за спину руками покорно шагал на полусогнутых не поднимая взгляда, но точно не потому, что ему вдруг стало стыдно, что легко разделался с жизнью не принадлежащей ему. Петухов Николай, родился в семье где понятия о нравственности отсутствовали всегда, где спать приходилось в одной постели пьяных родителей, где по закону силы унижалось достоинство. Какому обществу нужно такое подрастающее поколение? Далее, всё обычно – суд, адвокатура, давившая на сознание других о несчастном детстве. Типа, он «дурак» и признать его необходимо невменяемым. Однако невменяемым, он точно не показался сотрудникам, многие его действия были продуманы и осмысленны, но решать дано суду.
– А не подвергали ли вы его физическому воздействию в момент задержания? – отзвучал провокационный вопрос со стороны доброго судьи на процессе.
– Что вы, да как можно, живого человека. Мы его просто уговорили, – с иронией в зубах процедил Оленев…
Вот уже несколько месяцев, Юля примирялась со своею судьбой, со своими обстоятельствами возникших внезапно, встряхнувших её, напугали и закружили в обороте событий. От рождения, природа наделила её очень привлекательной, нежной и красивой девочкой. Её чёрные бусинки глазки, по детски и робко смотрели на мир, в котором она открывала чувство доброты и внимания окружающих её близких людей. Но судьба в своей жестокости распорядилась иначе.
Резкая боль, пронзив низ живота, как предвестник чего то опасного, заставила её присесть. Всплывшие капельки слезинок из уголка длинных ресниц, медленно прокатившись по серому лицу, упали в пространство. Испугавшись неизвестности, Юля примостилась в уголочке комнаты и закрыла глаза, приложив маленькие свои ладошки на больное место. Она была напугана болью, унижением и невозможностью противостоять сильному, обезумевшему от страсти мужчине.
– Михалыч, зайди к начальнику «материал» получи, – на миг заглянув, Аркадий неподдельно торопясь выбежал из кабинета.
– М… да, плакал мой отпуск, – грустно подумал Оленев, нехотя поднимаясь из-за стола, зашуршав по коридору, своими тёртыми джинсами.
– Разрешите?
– Входи Василий. Улица Победы, твоё?
– Александр Николаевич, у меня по графику отпуск подбегает, – информировал сыщик, находясь под впечатлением «чемоданного» настроения. Проигнорировав услышанное начальник розыска продолжил: – Заниматься будешь изнасилованием. На руках что – нибудь ещё есть?
– Нет, только что закончил кражи, – отрапортовал Оленев.
– Значит
