на развлечения… Большой город… Наряды… Столько соблазнов… Да и хозяйство надо было поправить. Обязательство было краткосрочное. Не думал же я, что вы перемените свое решение и все так обернется! Это я говорю не в упрек, а так, в пояснение. И вот теперь, через неделю, имение пойдет с молотка за неуплату долга. И я разорен… Разорен окончательно, на старости лет, с кучей детей на руках… Их у меня пятеро да жена-старуха…
– Какова же сумма вашего долга?
Оскар Готлиб замялся.
– Большая, солидная сумма, по моим средствам, конечно. Двести тысяч…
Эльза подумала:
– Будьте добры подождать, я сейчас дам вам ответ.
Готлиб не ожидал, что все устроится так просто, и стал заранее горячо и униженно благодарить.
Эльза прошла через комнату личного секретариата, в которой никого еще не было, хотя в этот час занятия уже начинались.
«Странно, – подумала Эльза, – что бы это значило?» И она вошла в кабинет Карла Готлиба, где теперь постоянно работал Штирнер. Здесь она застала его.
– Штирнер, сюда явился Оскар Готлиб…
Штирнер поднял брови:
– Нашелся? Или воскрес из мертвых? Ну что ж, лучше поздно, чем не вовремя. Что ему надо?
– Он просит денег… Его имение продают с молотка.
– Сколько?
– Он говорит, что имение заложено за двести тысяч.
Штирнер поморщился.
– Врет! Имение со всем инвентарем не стоит ста тысяч. Песок да кочки. Дадим ему сто тысяч, и пусть проваливает!
– Послушайте, Штирнер, я все-таки чувствую себя невольной виновницей его несчастий, и потом… он так жалок… Ему нелегко было явиться сюда. Дайте ему двести тысяч… Пожалуйста!
Штирнер рассмеялся:
– Пожалуйста! Это великолепно! Глава банкирского дома почтительнейше просит своего приказчика! Фрейлейн Глюк, все принадлежит вам, и ваше слово – закон. Мое дело маленькое: вертеть колесо и исполнять приказания начальства.
Он быстро подписал чек на двести тысяч, положил чековую книжку в стол и запер на ключ.
– Вот чек.
– Благодарю вас.
– Опять! Когда вы научитесь быть хозяйкой?
Эльза вышла из кабинета и протянула Готлибу бумагу:
– Вот чек на двести тысяч…
Оскар Готлиб взял чек трясущейся от волнения рукой и стал вновь благодарить и извиняться.
– Пожалуйста, не благодарите меня, – смущенно ответила Эльза, – лучше расскажите мне, что с вами случилось. Куда вы пропали после судебного заседания?
Они опять уселись.
– Болел… болел, да, и очень странной болезнью. Когда я вышел из суда, меня вдруг охватила боязнь людей и стыд… Мне стыдно было показаться им на глаза… Вы знаете, что портреты всех участников судебного процесса печатались во многих газетах. И мне казалось, что каждый
