Роул? – Она поджала губы. – Они наняли ему французских нянек. И он был очень спокойный ребенок, немного похож на мсье Филиппа, такой тихий и никогда никому не мешал. Ну кто бы мог подумать… – Она замолчала, немного задыхаясь, и покачала головой. – Да, мисс, что ни говори, а он все же наполовину иностранец.
В этом высказывании была вся суть сельской Англии. Слово «иностранец» прозвучало как окончательный приговор. Я с нетерпением ожидала продолжения, но, к моему крайнему раздражению, она добавила:
– Но уж я-то никогда не была сплетницей и не болтала чего не следовало. А теперь, с вашего позволения, мне надо заняться своими делами. Не буду мешать вам распаковывать вещи. И если что-нибудь понадобится, мисс, вам следует только обратиться ко мне или к Седдону и мы сделаем для вас все, что нужно.
– Большое спасибо. Как я счастлива, что вы здесь! – с наивным видом произнесла я.
Она, видимо, была польщена моими словами:
– Мне очень приятно это слышать, мисс. Но вы скоро почувствуете себя как дома и освоитесь. Когда я сюда приехала, то не знала ни слова по-французски, а теперь говорю быстро, прямо как они.
– Да, я слышала. Вы говорите просто чудесно. – Я встала и щелкнула застежками чемодана. – Тридцать лет – долгий срок, особенно вдали от родины. У вас никогда не возникало желания вернуться в Англию, например, когда мсье Леон снова женился?
– О, мы с Седдоном говорили об этом, – спокойно ответила она, – но у него характер легкий, нам понравилась новая мадам де Вальми, и она была нами довольна, поэтому мы решили остаться. И кроме того, еще с детских лет я страшно страдала от астмы; говорите что хотите, но все эти новоиспеченные средства – антигистические или антиистерические, бог знает как они там называются, – никуда не годятся. Дома у меня часто были ужасные приступы, а здесь все прошло, прямо чудеса. Правда, иногда еще случаются приступы, но они очень быстро проходят. Все дело в воздухе. Воздух здесь, наверху, очень здоровый и, главное, сухой.
– Да, конечно, воздух здесь чудесный.
– И потом, после того как с хозяином это случилось, мадам даже слышать не хочет о том, чтобы нас отпустить. Понимаете, он терпеть не может всяких перемен.
– Я догадалась об этом во время разговора там, в холле. А у него… у него бывают сильные боли, миссис Седдон?
– Боли? Нет. Но у него бывают… дни, – загадочно сказала миссис Седдон. – Да и кто осудит его в таком положении?
– Конечно, неудивительно, если он иногда бывает подавлен.
– Подавлен? – Она с удивлением посмотрела на меня. – Подавлен? Хозяин?
Я не решилась сказать «у него расстроены нервы», потому что эти слова никак не согласовывались с впечатлением неудержимой силы и уверенности, которое производил Леон де Вальми.
– Да, подавлен. Ну, может, иногда испытывает… жалость к себе?
Миссис Седдон издала звук,
