заставляя их отвлекаться от проклятых вопросов, забывать невзгоды. Зрители смеялись не только в кино. Этот смех они уносили в свои лачуги и подвалы, делились им с другими, и жизнь казалась краше.
Еще больше он убедился в этом, вспомнив картины, в которых выступал. За исключением классических трагедий – уступке капризу знаменитого актера, – все сценарии повествовали или о беспечной жизни богатых людей, причем Престо был в ней лишь случайным гостем, или же о судьбе бедняков, которые, как по волшебству, превращались в миллионеров, оставляя эту мечту каждому зрителю в поношенном платье и стоптанных ботинках.
А классические трагедии и драмы, в которых выступал Престо! Это была бы пародия, профанация великих произведений, если бы не необычайная и своеобразная сила таланта Тонио, которая делала всех этих Отелло и Лиров не только смешными, но и глубоко человечными, исторгая у зрителей и смех и слезы. Но все же смех был главной ценностью Престо. Этого отрицать нельзя. Миллионы несчастных, обиженных жизнью собирались к экрану кино, как озябшие путники к очагу, и смех Престо согревал их. Лишить их этого! Престо вспомнил, как он сам нищим ребенком на время забывал в кино о голоде и холоде, смеясь над забавными приключениями комических актеров того времени. Жизнь была бы еще печальнее, если бы у него отнять эти минуты забвения.
Что же делать? Не отказаться ли в самом деле от перевоплощения?..
Престо в волнении ходил по веранде. Солнце давно закатилось, на синем небе выступили звезды, он не замечал этого.
«Однако разве в новом теле я не могу продолжать ту же линию? Совсем не обязательно быть уродом, чтобы исполнять комические роли!.. Комические! Но что же будет с моими мечтами о настоящей, высокой трагедии?..»
Визит девушки сильно взволновал его. Шаг, который он намеревался сделать, оказывался гораздо более серьезным и сложным, чем Антонио предполагал. В эту ночь он уснул под утро, совершенно измученный, не придя ни к какому решению. Во сне его преследовали кошмары. Ему снились толпы народа. Мужчины, женщины, дети протягивали к нему руки и кричали: «Не покидай нас!» – и впереди всех девушка – «делегат миллионов». Она так крепко обнимала его за шею, что он задыхался и хрипел.
А наутро Престо, вспомнив волнения минувшего дня и ночи, сказал: «Все это только нервы!» Принял ванну, позавтракал и отправился на прием к доктору Цорну.
Трудный случай в практике
Цорн принял Престо в большом кабинете, который ничем не напоминал кабинета врача: здесь не было ни стеклянных шкафов с устрашающими медицинскими инструментами, ни даже шкафов с толстыми внушительными книгами на разных иностранных языках, которые должны свидетельствовать об эрудиции их хозяина и тем самым внушать к нему уважение, ни черепов, ни скелетов. Очень удобная кожаная мебель, большой письменный стол красного дерева, покрытый поверх зеленого сукна толстым стеклом, на нем только чернильный прибор, украшенный бронзовой статуэткой бизона, телефон
