видите глазное яблоко…
Кружковцы засмеялись:
– Хорошенькое яблоко!
– Какой же должна быть орбита, чтобы вместить такое яблоко!
– Орбитой будет море. Довольно? – спросил Мотя. – Это радиоглаз, с помощью которого мы увидим, что творится в глубинах моря.
– Телевизор! – вскричал один из стоявших возле стола.
В сущности говоря, Мотя не изобрел ничего или почти ничего. Ему случалось видеть фотографии американских и немецких телевизоров, приспособленных для наблюдений на морской глубине. Правда, это были фотографии. Но принцип работы телевизора известен. Оставалось самостоятельно продумать кое-какие конструктивные особенности подводного телевизора. И Мотя как будто бы удачно справился с этим: маленький опытный телевизор работал исправно. Почему бы не работать и этому, большому? Он почти готов. Вставить в круглое отверстие объектив, возле него – лампы прожекторов, и все. Одним словом, часа два монтажных работ, и телевизор можно опускать в воду.
– Чтобы взглянуть, что делается на дне моря? – спросил первокурсник морского техникума.
– Именно. Взглянуть, как поживают морские крабы, – подхватил, снисходительно улыбаясь, его сосед, который считал себя человеком бывалым.
– Что ж, и это интересно, – серьезно ответил Гинзбург.
– Будем ловить морских окуней?
– Да, да. Сегодня – первая проба. Траулер уходит в час ноль-ноль. К этому времени мы успеем закончить, – ответил Гинзбург и приказал: – А ну, хлопцы, за работу!
Слушатели ушли, а пять человек, во главе с Гинзбургом, остались и приступили к делу.
– А знаете, кто будет с нами на пробном лове? – спросил Мотя своих товарищей. – Бласко Азорес, испанский коммунист, корреспондент. Он недавно приехал к нам, чтобы осмотреть новый Мурманск.
Азорес вышел из гостиницы треста в полночь и направился по спуску к траловой базе. Испанец поеживался в своем осеннем пальто. Льдистый полуденный ветер бил в лицо. Падал мокрый снег.
«Удивительный край! – размышлял Азорес. – Здесь все наоборот: «солнечные ночи», «ночные дни». В этих краях люди выбирают квартиры окнами не на юг, а на север, потому что северный ветер, пролетая над теплым течением Гольфстрима, нагревается, а южный – охлаждается над ледяным горным плато тундры. Суровый край, тяжелый климат. Но всего этого не ощущаешь, даже не замечаешь – так интересен здесь человек и его дело».
Внизу горели огни траловой базы. Высоко вздымались корпуса рыбообрабатывающих цехов. Гремели лебедочные цепи. У пристани стояли траулеры. Одни разгружались, другие готовились к отплытию. Сновали транспортеры: к складам – с рыбой, от складов – с солью. Азорес быстро прошел в конец пристани к большому траулеру. Был отлив, и борт траулера покачивался почти вровень с пристанью. Азорес взошел на борт и поднялся в капитанскую рубку. Капитан Маковский приветствовал его и попросил пройти в свою каюту. Азорес вошел.
Каюта капитана
