style="font-size:15px;"> – Здесь не море и не трактир, – неразборчиво пояснил уплетающий за обе щеки фуа.
– Эх вы, лягушки. Умные, но уж очень бедные. – Квазимодо покопался в своем мешке и вытащил мешочек.
С солью рыба пошла куда как лучше.
– Я слышал, что кашу почти не солят, потому что соль кончается, – сказал ныряльщик, обгрызая рыбий хвост.
– Ну, не то чтобы совсем кончается, – кивнул одноглазый парень на свой мешок. – В походе соль вещь необходимая. Пусть лучше у меня будет – так надежнее.
– Тебя когда-нибудь убьют за такое, – убежденно сказал маленький ныряльщик.
– За соль? – Вор хмыкнул. – Помнится, в последний раз меня чуть не убили за то, что барана привел. Что такое соль по сравнению с бесплатным бараном? Сущая мелочь. К тому же должен же я был присолить змеиную шкуру? Ведь завонялась бы.
– Ты шкуру змея с собой несешь? – поразился фуа.
– Не всю, конечно. Так, кусочек содрал на память. Отдам обработать – закажу ножны или еще что полезное.
Ныряльщик покачал головой.
– Тебя не просто убьют. Долго это будут делать.
– А я никуда не тороплюсь, – серьезно сказал вор.
В лодке с Квазимодо, кроме фуа, оказались Бубен, Уэн, и один из «желтков». Носильщик, по стечению обстоятельств, без особого труда организованному вором, оказался именно старый знакомый – Тонкий. В последнее время Квазимодо ограничил норму орехов, но прикормленный носильщик по-прежнему оставался покорно и бессмысленно послушным. Впрочем, уже все «желтки» одинаково отощали и приобрели безучастный вид ходячих мертвецов. В Скара много болтали о зомби – теперь вор был готов поверить в такие байки.
Бубен и Уэн оказались в экипаже вроде бы по своему желанию.
– Ты парень хваткий, – заговорщицки прошептал Уэн, – если что – зевать не будешь. Мы в твой глаз верим.
Как же – друзья-товарищи. Помним, помним… Вор был практически уверен, что парочку приставил сотник для присмотра за сильно умным уродом.
Квазимодо, криворото ухмыляясь осколками зубов, хлопнул солдата по плечу:
– А что нам станется? Мы, парни Глора, везде пройдем. Главное – вместе держаться.
Зато грести Квазимодо не пришлось. Он сидел на носу лодки у собранного и установленного эвфитона. Глири лично приходил проверить орудие. Наорал и огрел плетью за несмазанные «плечи» и вал. Квазимодо знал, что у второго эвфитона имеется куда больше проблем – там и тетиву подмочили, и штифт расшатался. Но какой смысл оправдываться? Не нравимся начальству – переживем. На поясе Глири рядом с кинжалом самым наглым образом висел кукри. Такой бесстыжести вор не собирался прощать, пусть даже сотник теперь каждый вечер пивом начнет угощать.
Пока о пиве не могло быть и речи. Палило солнце, особенно беспощадное посреди речной глади. Сопели гребцы – двигаться приходилось против течения, и лодки-скрадухи, не предназначенные
