селекции» и выставил родителей на крупный штраф?
В свою очередь, теленок загубил Генкины летние каникулы – а уж как Генка ждал этого месяца, сколько они с друзьями всего запланировали! И в стрелялки пострелять, и в «копалке» новый город построить, и в леталке налетать сто часов за две недели на самую жирную ачивку!
И что вместо этого? Родители отобрали у сына всю (всю!) технику и отправили на каникулы к дедушке, которого Генка видел раз в году, в свои дни рождения. Он знал, что дедушка обитает в месте под названием «деревня», а из приглушенных родительских разговоров уяснил, что дедушка «человек сложный» и «живет природосообразно». И вот теперь Генку отправили в это природосообразное место, чтобы «подумать над своим поведением».
Когда Генка увидел деревню – чуть не завыл от ужаса. И завыл бы, если б такое было к лицу одиннадцатилетнему парню. Вокруг – сплошные кусты, поля и деревья, как на той злополучной ферме с телятами, и ни одного нормального дома вокруг, сплошные недомерки на один этаж с чердаком. Генка видел такие маленькие домики в одной компьютерной игре, но в игре ему не было страшно. Там-то в любой момент можно было снять вирт-очки – и оставалась лишь картинка на стене комнаты. К тому же, игровой простор не выглядел таким – огромным, пустым и страшным, и не казалось, что небо сейчас свалится тебе на голову.
Родители провели в деревне полдня, тоже маясь от отсутствия гаджетов под насмешливым взглядом дедушки, и к вечеру с видимым облегчением уехали, оставив сыну множество бестолковых напутствий.
Как будто у Генки есть выбор, слушаться ли дедушку или не слушаться – ведь в доме нет других взрослых! Или будто он может выбрать, хорошо себя вести или плохо – ведь он даже не знает, что в этом странном месте хорошо, а что плохо. Или…
На ужин дедушка выдал внуку кружку молока и кус пушистого хлеба с рваным краем. Генка поначалу даже не понял, что вот это – ужин. Молоко было теплое, хотя нигде не видно СВЧ-печки. Вообще никакой техники нет, кроме холодильника и очень старой индукционной плитки, из-за чего дом кажется голым. И сам Генка себе кажется голым без привычных гаджетов на руках, поясе и шее.
Молоко было несладким и безвкусным – не клубничное и не шоколадное, а не понять какое. Просто молочное, с пузырьками воздуха и уютным странным запахом. Дедушка сказал, что «это с вечерней дойки», Генка ничего не понял и на всякий случай кивнул. В хлебе тоже ничего не было, ни сыра, ни цукатов, ни кокосовой стружки. Ну как таким наешься? Неудивительно, что дедушка такой маленький и щуплый! Неужто и внука голодом морить будет?
После «ужина» дедушка и вовсе учудил: налил в маленькую чашку молока, положил кусок хлеба сверху, поставил все это на подоконник и заявил: «А это для тебя, домовой-батюшка». Поклонился чашке и принялся убирать со стола. А Генка сидел и пялился на него, открыв рот. Какой такой Домовой? Кошка, что ли? Почему она «батюшка» и где она?
Генка был уверен, что не заснет без своего колыбельного ночника, про который мама говорила, что его давно пора выкинуть, потому что Генка уже не маленький. И без ортопедического матраса с тройным пружинным плетением тоже не заснет,
