оказался чрезвычайно способным учеником: он быстро усвоил механику геоэкономических методов Москвы и потребовал от России кредит на 200 миллионов долларов в дополнение к торговым и экономическим преференциям; не получив того, на что рассчитывал, в полном объеме, Атамбаев отложил вступление своей страны в Евразийский союз[92].
Если возвращение геоэкономики объясняется отчасти ее популярностью среди развивающихся стран, возникает вопрос, что в ней такого привлекательного для них? Вполне возможно, все дело в отсутствии перспективных альтернатив. Логика соперничества с США в крупномасштабной войне становится все менее насущной (особенно для государственных структур и особенно в контексте сценариев сухопутной войны). Стоит лишь оценить, как другие страны подходят к измерению собственных военных возможностей: никто не пытается хотя бы оспорить американское военное превосходство, что называется, в комплексе. Как правило, эти страны стремятся ограничить желание США добиться одностороннего доминирования в конкретном региональном пространстве (то же касается и отношения к нарастанию военного могущества Китая). Словом, театр соперничества существенным образом изменился.
Даже если находились страны, бросавшие Соединенным Штатам военный вызов, особняком стоит вопрос о том, являются ли сегодняшние вызовы безопасности наилучшим «фоном» для применения военных инструментов. Американские инвестиции в оборону и безопасность значительно выросли за последнее десятилетие, но военное вмешательство приносит результат все реже и реже: Америка потратила на Ирак столько же, сколько потратила на Вьетнам, но спустя десять лет с американского вторжения в Ирак будущее этой страны по-прежнему видится, мягко говоря, туманным. Вдобавок воинствующий исламский экстремизм в Ираке явно пребывает на подъеме с 2009 года. Исследователь из Гарвардского университета Линда Билмес пишет, что войны в Ираке и Афганистане в конечном счете обошлись американским налогоплательщикам в сумму от 4 до 6 триллионов долларов[93]. При этом в Афганистане талибы совершенно очевидно вновь возвращаются к власти[94]. Да, Соединенные Штаты сумели существенно ослабить оперативный потенциал ядра «Аль-Каиды», но союзники этих боевиков, наряду с джихадистскими организациями, которые действуют самостоятельно, хотя и симпатизируют заявленной миссии террористов, сохранили свою боеспособность[95].
Некоторые скептики, несомненно, станут приводить в пример военные кризисы, чтобы подчеркнуть, что вопреки возрождению геоэкономики военная сила по-прежнему, как говорится, в моде. Многие расценивают вторжение России в Грузию в 2008 году в качестве доказательства того, что надежды на переход от геополитики к геоэкономике были иллюзорными. Роберт Каган объяснял, что «многие на Западе до сих пор хотят верить, будто в мире наступила эпоха геоэкономики. Но, как сказал один шведский
Ibid.
Doug Gavel, «Linda Bilmes on U.S. Engagement in Iraq and Afghanistan: The Most Expensive Wars in U.S. History», John F. Kennedy, School of Government, Harvard University, March 28, 2013; Mark Thompson, «The True Cost of the Afghanistan War May Surprise You», Time, January 1, 2015.
Недавние сообщения свидетельствуют о возвращении «Аль-Каиды» в Афганистан. Генерал морской пехоты Джозеф Данфорд отметил, что «там, где в свое время террористов можно было изолировать, как мы намеревались сделать в 2001 году, экстремистские ячейки появляются вновь» (Kristina Wong, «General: Al Qaeda Has Expanded throughout Afghanistan», The Hill, March 12, 2014). Другие свежие материалы на эту тему: Bruce Riedel, «Al Qaeda’s Next Comeback Could be Afghanistan and Pakistan», Daily Beast, January 13, 2014; and Robert Blackwill, «Plan B in Afghanistan: Why a De Facto Partition Is the Least Bad Option», Foreign Affairs, January/February 2011.
В отчете 2013 года отмечается, что «Ирак ныне охвачен кровавым, сектантским насилием, которое достигло показателей, наихудших с черных дней коалиционной оккупации. Афганистану угрожает междоусобное кровопролитие, которое начнется, стоит западным силам уйти в конце этого года… Объявленная цель афганской кампании (джихадизм) просто-напросто перебрался в другие страны – в Сомали, Йемен, в пустынные уголки Северной Африки и на поля войны в Сирии». Alan Cowell, «As They Leave Afghanistan, Britons Ask, „Why?“», New York Times, October 17, 2013. См. также Joseph Goldstein, «Afghan Security Forces Struggle Just to Maintain Stalemate», New York Times, July 22, 2015.
