осознала, что он на самом деле довольно привлекательный мужчина. Слишком старый для нее, но все равно красивый. Без своего форменного костюма и галстука он выглядел моложе.
– Хотите, чтобы я немного поговорила с ней? – Слова, выданные ее мозгом в ответ на внезапную волну жалости к отцу ее бывшей лучшей подруги, вырвались наружу, она не успела их удержать. – У меня есть немного времени.
– Ты могла бы?
Благодарность, которую он излучал, тяжело опустилась ей на плечи, и она проклинала себя за это. Ей нужно было просто послать маме эсэмэску, попросить, чтобы она ее забрала. Ей нужно было спуститься вниз и ждать Эйдена на морозе. О чем, черт возьми, она собиралась поговорить с Наташей?
– Конечно, – ответила она. – Я тоже люблю Ташу. – У нее даже лицо стало покалывать от лжи.
5
Холодно, так холодно, что не могу дышать и паникую в воде, похожей на осколки стекла, и впервые думаю, что у меня действительно серьезные неприятности. Что я могу здесь и остаться. Мои белые спортивные штаны и толстовка такие тяжелые в ледяной воде. Легкие болят, их обжигает от холода, когда я пытаюсь вдохнуть, отчаянно стараясь держать подбородок над водой, но все тело отказывается работать – легкие, конечности, мозг. Холодная река побеждает. Она обжигает мои вены, будто огнем. Если мне удастся дотянуться до веток, я смогу выбраться на берег, если только я не погружусь, – и который час, который час? – и, ох, черт, я не чувствую рук. Тонкие ветки, словно скальпели для моей мертвенно-синей кожи, это ужасная ошибка, и который сейчас к черту час, и…
…Я делаю глубокий вдох, легкие снова разрываются от боли, но воздух теплый и сладкий, и нет душащей меня ледяной воды.
– Наташа?
– О господи, Наташа!
– Таша!
– Позовите врача!
Мамино лицо нависает надо мной, и мне инстинктивно хочется отмахнуться от нее. Она слишком близко. Я в замешательстве. Все еще пытаюсь дышать. Сердце колотится. Я не понимаю, где нахожусь. Моргаю, моргаю и снова моргаю. Тут жарко, ярко и сухо. Хейли и Дженни в комнате. Я слышу их вопли, когда медсестра оттаскивает их, чтобы подойти ко мне.
Думаю, я жива. И я испытываю такое облегчение! Я жива. Это больница.
Я двигаю губами, но слов не слышно. Горло пересохло и охрипло. У меня в руке игла от капельницы. Сколько я здесь нахожусь? Какой сегодня день? Голова пульсирует.
Вокруг меня слишком много суеты. Я пытаюсь повернуть голову набок, чтобы посмотреть на дверь, к которой спешат еще какие-то люди. Суставы и мышцы шеи вопят от боли. Я вижу разметавшиеся по подушке светлые волосы, что удивляет мой растерянный разум. У меня темные волосы. Это не мои. Нет, у меня были темные волосы. Я перекрасилась, чтобы быть, как подружки. Все блондинки. Взаимозаменяемые.
Все что-то говорят, или мне это кажется. Поток шума. Я осознаю, что, помимо всего прочего, звучит знакомая музыка – где-то лежит «iPod», подключенный к колонке. Это мой? Кто его сюда принес? Сколько я здесь нахожусь? Разговоры и шум. Разговоры и шум. Всего
