в кафе. Там-то их и застал звонок Орлова.
– Ну, что у вас? – с нотками нетерпения поинтересовался генерал.
– И так и эдак… – отправляя в рот очередную порцию капустного салата с креветками, маловразумительно известил Гуров.
– А поточнее можно? – продолжал напирать Петр.
– Не-а… – еще односложнее ответил Лев.
– Чего это ты там мямлишь? Пообедать, что ль, надумали со Стасом? – уже начиная сердиться, строго спросил генерал.
– Угу…
– Могли бы и после доклада перекусить! – недовольно фыркнул Орлов. – Есть много вредно – портит фигуру.
– На свое пузо глянь… – прожевав, с убийственной невозмутимостью посоветовал Лев.
– Вот черти непробиваемые! – не на шутку рассердившись, генерал бросил трубку.
И вот они, наконец-то, прибыли в свой, как иногда называл его Гуров, «альма-патер». Когда приятели вошли в приемную, то обнаружили невероятную картину – секретарша Верочка работала! Вместо того чтобы обсуждать с приятельницами последние тенденции моды и столичные сплетни, она набирала какой-то текст на компьютере, проворно стуча кончиками пальчиков по клавиатуре. Изобразив безграничное изумление, опера демонстративно воззрились в ее сторону, замерев на полпути к двери генеральского кабинета. Поймав нацеленные в ее сторону взгляды, Верочка неожиданно рассмеялась:
– Это вы так рассердили Петра Николаевича? Полчаса назад тут такое было! Он выбежал в приемную и прямо в лоб спрашивает: «У меня, что, и вправду толстое пузо?!» А с самого аж искры сыплются! Потом пошел по отделам. Там всем «чертей дал». Вернулся в приемную, меня отчихвостил за то, что не успела подготовить текст его доклада на коллегии в министерстве… Ой, гром и молния! Вы уж больше так его не расстраивайте, а то он весь Главк по кирпичику разнесет…
– О-го-го!.. – негромко присвистнул Стас. – А может, пока не пойдем к нему? Пусть остынет.
– Думаешь? – Гуров с сомнением прищурился, покосившись в его сторону.
Но в этот момент дверь кабинета резко распахнулась, и в приемную выглянул взъерошенный генерал Орлов. Окинув приятелей свирепым взглядом, он с ликующим злорадством прорычал:
– Ага-а-а, вот они, «жертвы голодающего Поволжья»! Ну, и чего топчетесь? Милости прошу! Послушаем, послушаем, чего там наши «великие Пинкертоны» накопали!
Войдя в кабинет и рассевшись в креслах, опера с умильно-ироничной улыбочкой воззрились в сторону своего начальника, пребывающего в состоянии, близком к тому, в каком, наверное, пребывает всякий уважающий себя вулкан, намеревающийся разразиться мощным извержением. После минутного молчания, вовремя поняв, что этих двоих и в самом деле ничем не пронять, в том числе и запредельно грозным видом, Орлов провел по лицу рукой, сгоняя со лба складки и морщины, и уже своим обычным тоном проговорил:
– Ну, слушаю вас…
– Круг
