пуглива, боялась сглаза и пыталась задобрить всех, чтобы не напустил кто-то порчи. Ваня пользовался этим её состоянием и по научению друзей посещал сестру почти каждую неделю, не уходя от неё без подарка.
В прошлый раз она дала ему жестяную баночку с леденцами монпансье, которые друзья сосали понемногу почти два дня, а пустую баночку Ваня отдал Феде и тот сложил в неё свои богатства: медную копейку, подаренную отцом к именинам, осколок зеркала, разбитого и выброшенного попадьёй по плохой примете, которым было удобно пускать солнечные зайчики в глаза ребятишкам на речке, цветной камешек, подобранный на улице, и ржавый железный гвоздь, подобранный на дороге за околицей, из которого он намеревался сделать копьё-острогу, чтобы бить крупную рыбу, иногда заплывавшую на отмель, где ребята купались.
В этот раз, сестра Лида вынесла Ване три пряника, которые он тут же засунул под рубашку. Свёкор сестры был известный на селе скопидом и всякий раз ругал Лиду за раздаваемые ею подарки, считая, что все, в том числе и младший её брат, должны покупать товар в их лавке, а не получать бесплатные подарки. Пряники были получены, и Ваня заспешил на улицу, где его дожидались друзья.
–Побежали обратно на реку, половим рыбёшек, – предложил Федя, и друзья заторопились, уже соскучившись по реке. Ваня вынул из-за пазухи три пряника и дал приятелям, оставив один пряник себе. Федя торопливо начал обгрызать сладкую глазурь пряника, жмурясь от удовольствия, и очистив пряник от глазури, так, что остался только серый кусочек сладкого плотного хлебца, принялся уминать и его. Егорка, напротив, спрятал пряник под рубаху и сказал, что покажет этот пряник сестре-погодку, которая никогда еще не видела пряника и, тем более, никогда его не пробовала. Сельчане своих детей в лавку не водили, чтобы те не приставали, по малолетству, с просьбами купить что-то диковинное, увиденное на прилавке или на полке за спиной приказчика.
Деньги на селе водились лишь у нескольких зажиточных крестьянских семей, а остальные трудились на арендованной земле, расплачиваясь за аренду урожаем, остатка которого едва хватало на скудное пропитание для семьи. Выручал огород и домашняя скотина: корова, козы, свиньи, куры и гуси. Стада гусей, меченных по-особому каждым хозяином, щипали траву вдоль речки и к осени вырастали в больших серых птиц без всякой подкормки, за что и ценились в крестьянском хозяйстве. Осенью, с наступлением холодов гуси забивались и отвозились на ярмарку, где горожане и местные евреи скупали жирные тушки гусей впрок на всю зиму. Выручка за гусей обычно составляла весь денежный годовой доход крестьянской семьи, а сами крестьяне редко когда пробовали жареного гуся. Была даже поговорка: «Сладки гусиные лапки! А ты их едал? Нет, мой дядя видал, как их барин едал».
Вот поэтому Егорка и хотел удивить сестру пряником. Для Вани пряники не были редкостью, и, подумав немного, он отдал свой пряник Егорке.
– Возьми, пусть вам с сестрой будет по целому прянику, а себе я дома у мамки попрошу.
Обрадованный Егорка
