Уличные воришки заводят друзей с единственной целью – чтобы те помогали им воровать.
– Сержант сказал мне, что их отправят в Томбс. – Голос Эйвы в конце этой фразы дрогнул. Исходившее от нее ощущение беспомощности словно въелось мужчине под кожу и начало глодать его изнутри. Трещина в ее показной уверенности пробудила в Уилле стремление защитить ее – чувство, граничившее с нежностью. Боже мой, что с ним происходит?
Уилл прокашлялся.
– Это может решить только судья, Эйва. Но я вытащу вашего брата из полицейского участка до того, как дело дойдет до суда. Вам, вероятно, придется заплатить штраф.
– Я буду очень благодарна вам за все, что вы сможете сделать.
«Насколько благодарна?» – хотелось спросить Уиллу, но если бы он хотя бы сделал какой-нибудь отвратительный намек, то стал бы чувствовать себя последним хамом во всем Нью-Йорке. И тем не менее у него возникло желание получить от нее что-нибудь эдакое. Эйве наверняка бы это не понравилось.
Их карета повернула на Хьюстон-стрит. Полицейский участок находился за квартал отсюда, на углу Шериф-стрит и Хьюстон-стрит.
– Я хочу, чтобы вы подождали меня здесь, – сказал Уилл Эйве. – А я зайду туда и все улажу.
– Может быть, мне лучше пойти с вами? Я ведь все-таки его сестра…
– Нет. Вы только все усложните. Ваш брат и так наверняка чувствует себя виноватым и не хочет, чтобы вы кричали на него в присутствии других заключенных и охранников. Но главное – я знаком с капитаном. И нам будет легче забрать Тома из участка, если мне удастся поговорить с ним с глазу на глаз.
– Хорошо. – Эйва разочарованно хмыкнула и сложила руки на коленях. – Буду ждать вас здесь, как и положено женщине, не способной ни на что другое.
– Это совершенно не так. И на самом деле вы очень нужны своему брату. Только не будьте с ним слишком строги. Быть старшим мужчиной в семье совсем непросто.
«Уж я-то знаю, – хотелось добавить Уиллу. – Первые три года самостоятельной жизни я очень боялся ошибиться и потерять все, что построили четыре поколения моей семьи. И подтвердить таким образом, что мой отец был прав в отношении меня».
Экипаж остановился, и Слоан распахнул дверцу.
– Но прежде чем я уйду, хочу удостовериться, что в обмен на эту услугу вы согласитесь на мои условия.
Эйва подозрительно прищурилась – впрочем, он этого ожидал.
– И что же это за условия?
– Вы сейчас не в том положении, чтобы торговаться, не так ли?
Лицо женщины стало суровым, но она не возразила.
– Оставьте театральные эффекты, Слоан, и скажите мне прямо, чего вы хотите.
– Вы очень скоро об этом узнаете, мадам Золикофф.
Грязный и мрачный, полицейский участок был очень неприятным местом, причем независимо от того, по какую сторону решетки вы находитесь. Даже в кабинете капитана, одном из немногих уединенных уголков, царила атмосфера опустошенности,
