боги не знали в ту минуту, были то слезы страдания или слезы гордости.
Два дня Нанаи ходила на пастбище с кинжалом за пазухой, поджидая тех, кому была предназначена. Она искала встречи с врагами Вавилонии. Но ни в первый, ни во второй день судьба не свела ее с ними. Очевидно, с восходом солнца они разбредаются по своим делам, решила она, и на третий день погнала стадо, едва забрезжил рассвет.
Когда Нанаи добралась до лугов, повсюду уже царило оживление. Крестьяне, рабы и подневольные рабочие трудились у каналов.
На другом берегу Евфрата дымились печи, где обжигали терракотовые усыпальницы. Их надо было заготовить впрок в достаточном количестве – приближался самый жаркий месяц, смертоносный август – ава, ежегодно именно в эту пору беспощадный зной уносил больше всего человеческих жизней.
По волнам священной реки плыли плоты – это сплавляли пахучие кедры с Ливанских гор. Плотовщики тянули песнь о Всемирном потопе и Ноевом ковчеге. Из окрестных богатых поместий доносился гомон домашней птицы и шум хозяйственных работ.
Нанаи заметила, как из ворот одного поместья вышли сборщики податей Храмового города в сопровождении вооруженного отряда. Предстоял тяжелый день для жителей деревни Золотых Колосьев; их ждали пытки и истязания, с помощью которых слуги божьи вымогают дань для сокровищниц Эсагилы. За этим занятием они теряли последние остатки человечности, если таковой и обладали.
И сегодня слуги Эсагилы дали себе волю. Проходя мимо черпальщиков на канале, они не преминули пустить в ход бичи. Издали не было видно, как рабы стискивают зубы при каждом ударе. У одних при этом глаза западали еще глубже, у других сверкали, словно искры раскаленного железа под кузнечным молотом.
Нанаи стояла на пригорке, с болью в сердце наблюдая за кровавой забавой служителей Эсагилы, тешивших себя истязанием ближних. Она похолодела, когда отряд свернул на тропку, ведущую к пастбищу.
Кроме нее, там не было пастухов. Она одна поднялась в такую рань, чтобы выяснить, не собираются ли персы в Оливковой роще и по ночам. Нанаи могла бы их увидеть, когда с высокими коробами за плечами они отправятся утром по своим торговым делам. Она остановилась с овцами поодаль, чтобы следить за входами в пещеры, которые тянулись под самой Оливковой рощей.
Девушка наблюдала за пещерами, пока ее внимание не отвлекли сборщики дани. При виде приближающихся к ней жрецов со свитой Нанаи все сильнее охватывало недоброе предчувствие: они нередко уводили женщин и девушек в Храмовый город, превращая их в прислужниц и рабынь великого Мардука.
Когда они остановились невдалеке и один из жрецов приветствовал ее, Нанаи вся напряглась.
Ей было чего опасаться. Служители Эсагилы вели учет всем красивым женщинам Вавилона и его окрестностей и, пользуясь их набожностью, выгодно торговали ими. Если богатый вельможа желал заполучить одну из них, Эсагила именем божьим оказывала ему добрую услугу. Вельможа слагал на алтарь Мардука выкуп – золото и драгоценности. Эсагила же сообщала женщине, что ее призывает Мардук провести
